Беларусь и автокефалия: Кесарю – кесарево, а Божие… – тоже кесарю? Кирилл Александров

Все больше фактов говорят, что Православной Церкви в Беларуси готовят «украинский сценарий». Принесет ли вмешательство политиков пользу верующим?

25 июля 2021 г. главный оппозиционер Беларуси и бывший кандидат в президенты Светлана Тихановская посетила храм раскольнической Белорусской автокефальной православной церкви (БАПЦ) в Нью-Йорке. Зачем религиозные организации втягивают в политическую борьбу и как с этим бороться?

Светлана Тихановская в нью-йоркском храме раскольнической БАПЦ. Фото: Белсат

Главного борца с белорусскими властями белорусские же раскольники встретили с почетом: церковный хор пропел ей «Дай Божа, шмат год», а представители диаспоры подарили ей золотой знак Рады Белорусской Народной Республики и копию креста Евфросинии Полоцкой. В ответ С. Тихановская подарила им свою книгу «Я выходжу» о протестах в Беларуси и рассказала им о борьбе за свободу и о том, как она собирается строить новую Беларусь.

Это общение вызывает не может не вызвать у верующего человека ряд вопросов. И главный – зачем люди приходят в храм? В лучшем случае, для единения с Богом, чаще для того чтобы попросить у Бога помощи в житейских делах. Но в храм не приходят для того, чтобы вести там свою политическую агитацию, иначе этот храм превращается во что угодно, но только не в храм Божий.

Светлана Тихановская не смогла свергнуть Лукашенко, но это не значит, что ее западные союзники поставили на ней крест. 28 июля президент США Джо Байден принял в Белом доме главную оппозиционерку Беларуси. Стороны не сообщили, о чем шел разговор, но, как рассказала Тихановская, встреча прошла исключительно в теплой обстановке, а Джо Байден даже угостил ее печеньем.

Джо Байден и Светлана Тихановская

Мы прекрасно знаем, что на таком уровне политики не делают случайных шагов, а потому не сложно догадаться, что и визит Тихановской к белорусским раскольникам был согласован с «американскими партнерами». Если же вспомнить, насколько тесные отношения связывают США с Фанаром, а лично Байдена с патриархом Варфоломеем, то можно смело говорить – в церковном вопросе Тихановская с ними – в одной команде. А цель этой команды проста – максимально ослабить РФ и РПЦ и насадить свое влияние. И можно не сомневаться, если Светлана придет в Беларуси к власти – Белорусский экзархат РПЦ ждет «украинский сценарий». Но приведет ли политическая борьба к благу для верующих Церкви? Украинский опыт дает ответ на этот вопрос. 

Украинские власти с самого начала государственности пытаются с помощью религиозных организаций победить своих политических оппонентов. Классический пример этого – проект Православной церкви Украины (ПЦУ) в исполнении П. Порошенко. С 1992 г. в Украине существует церковный раскол. Этот раскол, не без вмешательства тогдашнего президента Л. Кравчука, возник по поводу одного из догматов православной веры, а именно – догмата о единстве Церкви. Раскол этот в разной степени поддерживался почти всеми украинскими властями, но только П. Порошенко возвел эту поддержку в ранг основ существования украинского государства и в ключевой элемент своей предвыборной кампании. Переизбраться на второй президентский срок это ему не помогло. Зато привело к очень плачевной ситуации в украинской религиозной сфере.

Церковные каноны позволяют решить практически любой конфликт в Церкви, если стороны этого конфликта используют только религиозную аргументацию и не прибегают к помощи сильных мира сего.

Если бы различные политические силы в Украине предоставили бы решение церковного конфликта самим религиозным организациям и не вмешивались бы не в свое дело, то этот конфликт был бы решен давным-давно. Ведь церковные каноны позволяют решить практически любой конфликт в Церкви, если стороны этого конфликта используют только религиозную аргументацию и не прибегают к помощи сильных мира сего. В 1992 г., когда Филарет Денисенко не подчинился решению Харьковского собора и ушел в раскол, он тем самым нарушил канонический порядок в Церкви. И все те, кто хотел остаться верным этому каноническому порядку, не пошли за Филаретом. За ним последовали только те, кто ставил политическую целесообразность выше церковных правил. Главным аргументом существования Филаретовского раскола был девиз: «Независимому государству – независимая церковь». Если отбросить этот чисто политический аргумент, то по причине отсутствия религиозных основ существования этого раскола он бы довольно скоро сошел на нет. Но в 2018 г. этот раскол получил настолько мощную поддержку власть имущих, что теперь его уврачевание представляется очень и очень трудным, если не сказать невозможным.

В чем правы были представители Фанара, когда они вмешивались в украинский религиозный конфликт, так это в том, что нельзя сидеть и смотреть как множество украинцев остаются вне Церкви Христовой, т.е. в расколе. Священноначалие Украинской Православной Церкви и не сидело сложа руки, а предпринимало попытки вернуть заблудших. Увы, эти попытки оказались неудачными. Однако вмешательство фанариотов, которое было основано не на религиозных аргументах, а на политической поддержке Госдепартамента США и Администрации Президента П. Порошенко, вообще загнало ситуацию в тупик. Фанариоты не только не воссоединили украинских раскольников в Церковь, но и создали в Церкви гораздо больший по своим масштабам раскол.

Фанариоты не только не воссоединили украинских раскольников в Церковь, но и создали в Церкви гораздо больший по своим масштабам раскол.

Как уже было сказано, на очень многие религиозные конфликты накладывались политические аспекты, что делало эти конфликты не решаемыми в сугубо религиозном поле. Приведем несколько наглядных исторических примеров. Всем известно, что одной из основных причин отпадения латинян от Церкви были претензии римских пап на главенство в Церкви, но мало кто знает о том, что в 1054 г., когда был спор об этом между папой Львом IX и патриархом Михаилом Керулларием, какие аргументы предъявлял папа в качестве обоснования своих притязаний. Он выдвигал ссылки не на Евангелие и не на канонические правила, а на так называемый «Константинов дар» (лат. Donatio Constantini), историческую фальшивку, документ якобы изданный императором Константином Великим, согласно которому римский папа не только владеет западной частью Римской империи, но и имеет высшую духовную власть над всеми остальными епископами, в том числе над престолами Константинопольским, Александрийским, Антиохийским, Иерусалимским и всеми христианами вообще.

И дело даже не столько в том, что документ этот был подложным (это было доказано еще в XVI веке, а Ватикан признал в XIX), а в том, что чисто политический аргумент был положен в основу церковного спора. Затем, накануне Первого Крестового похода (1096 г.), римский папа Урбан II сделал попытку примириться с Константинопольским патриархом, что весьма похвально, если бы не одно «но». Папа пошел на это не для того, чтобы восторжествовал догмат о единой Церкви, а по причине его соперничества с антипапой Климентом III, которого поддерживал германский король Генрих IV. Именно шаткость политического положения Урбана II и была причиной попытки примирения, впрочем, неудачной. А когда уже во время Первого Крестового похода необходимость искать поддержку у византийцев отпала, латиняне, завоевав Антиохию и Иерусалим, свергли православных патриархов и поставили на их место своих латинских, закрепив, таким образом раскол 1054 г.

Возникновение протестантизма также произошло по политическим причинам. 31 октября 1517 г., когда Мартин Лютер прибил на двери в Виттенбергском соборе свои 95 тезисов против злоупотреблений церковной власти, он и не думал устраивать раскол с католицизмом и основывать отдельную конфессию. Он хотел лишь исправить существовавшие искажения веры и религиозной практики. Но тут в дело вмешались князья Саксонии и Гессена, главным из которых был саксонский курфюрст Фридрих III, укрывший Лютера в своем замке. Князья выступали против императора Священной Римской империи Карла V Габсбурга и религиозные разногласия служили им в качестве обоснования своей борьбы. История конечно не знает сослагательного наклонения, но можно предположить, что без вмешательства политиков чисто религиозный спор М. Лютера с Ватиканом и решился бы в религиозных рамках.

В Православии ярким примером зависимости религиозных конфликтов от политических амбиций являются иконоборческие споры. Первым императором иконоборцем был Лев III Исавр, запретивший почитание икон в 730 г. Иконоборческие споры были и раньше, но велись они преимущественно с использованием религиозной аргументации. Несмотря на то, что почитание икон ведет свою историю с апостольских времен, к VI—VII векам его суть была существенно искажена. Так прот. А. Шмеман в своей книге «Исторический путь Православия» пишет об иконопочитании: «Возникнув на правильной христологической основе, как плод и раскрытие веры Церкви в Христа, — они слишком часто отрываются от этой основы, превращаются в нечто самодовлеющее, а следовательно, ниспадают обратно в язычество».

Преп. Анастасий Синаит (VII в.) обличая неправильное отношение к иконам, писал: «Многие думают, что крещение достаточно чтится тем, кто, войдя в церковь, перецелует все иконы, не обращая внимания на литургию и богослужение». А культуролог Г. Колпакова в книге «Искусство Византии» утверждает, что на обывательском уровне произошёл «рост магических несуразностей в почитании священных предметов, грубое фетишизирование иконы». Но все эти искажения правильного отношения к иконам, могли быть исправлены в рамках самой Церкви, если бы не вмешалась политика. В начале правления Льва III Исавра Византия потерпела ряд серьёзных поражений от арабов, и император, согласно трактату преп. Иоанна Дамаскина «Первое защитительное слово против отвергающих святые иконы», решил «что виновником всех бед явилось растущее почитание икон, которое можно было в его внешних проявлениях отождествить с идолослужением», ведь арабы-мусульмане, победившие византийцев отвергали иконопочитание. Кроме того, церковный историк проф. В. Болотов считает, что иконоборчество было одним из проявлений общей антиклерикальной политики как Льва III Исавра, так и последующих императоров-иконоборцев, которые полагали, что Церковь владеет слишком многими материальными, финансовыми и человеческими ресурсами, которые были необходимы самим императорам для ведения войн. Иными словами, императорам были нужны солдаты, а не монахи. Вместе с борьбой с почитанием икон проводилось сокращение монастырей и передача материальных и финансовых средств Церкви в государственную казну.

Эпоха иконоборчества длилась более 100 лет с переменным успехом то сторонников иконопочитания, то их противников. Но это зависело не от того, что верх брали те или иные религиозные аргументы, а от того, какие политические силы побеждали в борьбе за власть.

Возвращаясь к сегодняшним временам, мы опять видим, что Церковь делают заложницей политического противостояния. В Беларуси оппозиционные силы делают ставку на раскольническую БАПЦ, что толкает провластные силы на то, чтобы оказывать еще большую поддержку Белорусской Православной Церкви. В Украине происходит все наоборот: власть поддерживает раскольников, а оппозиционные силы тяготеют к Украинской Православной Церкви. Но ведь задача Церкви вести людей к Богу, а не помогать в политической борьбе. Церковь людей объединяет вокруг Христа, а политика их разъединяет по критерию поддержки тех, или иных политических сил.

Сегодня вполне уместным представляется вопрос – зачем политикам, которые борются друг с другом за власть, разыгрывать религиозную карту?

Сегодня вполне уместным представляется вопрос – зачем политикам, которые борются друг с другом за власть, разыгрывать религиозную карту? Несколько столетий назад это было объяснимо, поскольку церковные иерархи обладали огромным влиянием на массы народа, религиозность которого была весьма высокой. Но сегодня, когда мы живем в секулярном обществе, где простой обыватель вряд ли вспомнит какие-то другие заповеди кроме «не убий» и «не укради», где к мнению церковных деятелей не особо то и прислушиваются, попытки политиков опереться на религиозные организации вызывают недоумение.

Ответ на это недоумение представляется следующим. Государство и государственная власть всегда, с самого момента своего возникновения, пыталась обосновать свои властные полномочия неким божественным происхождением. Происходила так называемая сакрализация власти. Чтобы там не утверждали атеисты, а человеческой природе свойственна религиозность, и объяснить человеку, почему он должен поддерживать именно эту политическую силу, а не иную, идти именно за этим вождем, а не иным, легче всего с помощью религии. В языческом обществе это действовало безотказно. Образно говоря, «мой бог сильнее вашего, поэтому вы должны подчинятся мне» или «сражайтесь и умирайте за меня, потому что так велит бог»; «тот или иной политический деятель должен быть разбит, поскольку он прогневал богов» и так далее.

По сути, тоже самое происходит и сейчас. Смысл проекта ПЦУ от П. Порошенко и всего предвыборного «томос-тура» был простым: «Поддерживайте меня, потому что я за независимую церковь». Также обстоит дело и со С. Тихановской: «Кто за независимую церковь в Беларуси – поддержите меня». Другая сторона этой медали заключается в том, что сторонники раскольнических группировок как бы говорят сторонникам оппозиционных сил в Беларуси или провластных в Украине: «Если вы поддерживаете именно эти политические силы – вам не место в канонической Церкви, вы должны присоединиться к нам».

В Евангелии говорится «всякий, верующий в Него…», а не «всякий поддерживающий того или иного политика, ту или иную политическую партию».

Но христианство – это совсем о другом. Христос принес не победу над политическими врагами, а победу над грехом и смертью. «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин 3:16). В этих словах нет места политической борьбе и партийным предпочтениям. Говорится «всякий, верующий в Него…», а не «всякий поддерживающий того или иного политика, ту или иную политическую партию». Критерий разделения людей перед Богом – это вера в Сына Его Единородного: «Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия» (Ин 3:18), а вовсе не политическая позиция.

Таким образом, попытки привнести политические разделения в Церковь, будь то С. Тихановская или П. Порошенко (или любой иной политик прошлого или современности) – это ничто иное как привнесение языческого сознания в Церковь. К сожалению, необходимо констатировать, что попытки эти часто были успешными. Но, тем не менее, Церковь должна противостоять этим попыткам. Необходимо не только говорить, что политики, поддерживающие раскольников, вмешиваются не в свое дело, но и не допускать чтобы политики поддерживающие канонические Поместные Православные Церкви делали их заложниками своих политических успехов или неудач. По человеческому разумению очень просто и логично поддержать те политические силы, которые благосклонно относятся к Церкви, помочь им победить на выборах и с их помощью прекратить гонения на Церковь или обеспечить Церкви беспроблемное земное существование, однако Священное Писание нам четко говорит, что все это очень призрачно и эфемерно: «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, в нихже несть спасения» (Пс 145:3).

Церковь – это Божие, а не кесарево!

https://spzh.news/ru/zashhita-very/81661-belarusy-i-avtokefalija-kesaryu...