Аркадий Малер: Собчак vs. Собчак

Для меня Собчак – фигура абсолютно символическая, выражающая не только определенные исторические смыслы, но именно те, которые непосредственно связаны с моим личным экзистенциальным опытом. 
Когда он появился, он выражал собой щемящую утопию интеллигентского бессознательного о том, что с падением системы репрессивной морали к власти в стране придет не кто-нибудь, а именно интеллигенция и устроит свою просвещенную и просвещающую диктатуру, которая за неимением лучшего слова будет называться “демократией”. Конечно, эту новую систему могут сопровождать самые разные неприятности, – и экономические кризисы, и гражданские конфликты, и даже частичный распад страны, – но зато по телевизору будут 24 часа крутить лекции Лотмана, каждая школа превратится в Царскосельский лицей и в стране установится ежедневный культ Пастарнака-Мандельштама-Цветаевой и т.д.

Именно эту утопию, если очень огрубить и упростить её черты, разделял я сам где-то с 1993 по 1996 год, и если она в реальной власти хоть с кем-то могла ассоциироваться, то именно с мэром Санкт-Петербурга Анатолием Собчаком (ведь не с Ельцином же…). При этом, мне всегда было очевидно, что эта утопия не имеет никакого отношения ни к “либерализму”, ни к “демократии”, так что эти глупые жупелы, стихийным образом навешанные на “нас” “красно-коричневым быдлом”, имеют к моей тогдашней идеологии такое же отношение, как гайдаровский капитализм к Атлантиде Платона.

Однако в светлом мире победившего Собчака что-то было не так, как должно было бы быть на самом деле, причем, не какая-то деталь, а нечто в целом. Нет, это, конечно, не “обнищание народа” и не “распад страны”, о которых хрипели продавцы газет у Музея Ленина, - это то нечто, что не только не давало новой реальности превращаться в чаемую Атлантиду, но что прямо уводило её в противоположном направлении. Имя этого фундаментального порока – пошлость. Пошлость не только стала общим местом, подобно инфляции, - она получила все возможные права и стала абсолютной доминантой повседневного бытия. На любое же возмущение против пошлости всегда был только один аргумент, что пошлость это неизбежная издержка свободного общества, любая альтернатива которому это “репрессии”. Но когда однажды по телевизору фильм “Зеркало” прервали рекламой, то мой интерес к газетам, продающимся у Музея Ленина, резко обострился…
Иллюзорная Атлантида испарилась и на её месте образовался чудовищный Вавилон, вызывающий самые экстремальные реакции. Иными словами, Собчак-отец породил Собчак-дочь. В этом был какой-то страшный символический приговор и обида за самого родителя. Неужели это было неизбежно? Неужели феномен “Ксюши Собчак” логически вытекает из феномена “Анатолия Собчака”? И почему так случилась, что сегодня эта фамилия у большинства людей больше ассоциируется с первым, а не вторым? Достаточно набрать её в любой поисковой системе.

В этом смысле уход Собчака в 2000 году был столь же символичным, поскольку с его смертью ушли последние иллюзии интеллигентской Атлантиды и наступили более внятные и трезвые годы. Символично и то, что последние два президента были именно его учениками, избежавшими крайностей его либерального романтизма. И хотя сейчас для меня все эти темы совсем неактуальны и переживания эпохи 90-х кажутся просто инфантильными, я все-таки считаю, что фильмы Тарковского нельзя прерывать рекламой, а Анатолий Собчак не заслужил того, чтобы его фамилия была так опошлена.

http://arkadiy-maler.livejournal.com/374468.html