Апокалипсис нужно читать сердцем

Откровение апостола Иоанна Богослова, или Апокалипсис,— последняя из книг Нового Завета и последняя из книг Библии. Книга таинственная, страшная и светлая одновременно. Книга, без которой нет подлинно христианского осознания бытия, и вокруг которой при этом — масса мифов и кривотолков. Об этой книге мы беседуем с протоиереем Артемием Владимировым — настоятелем храма Всех Святых в Красном Селе, заведующим кафедрой гомилетики Свято-Тихоновского богословского университета, автором многих книг.

— Почему современному христианину нужно читать Апокалипсис? Чего должны мы искать в этой книге?

— Читать Откровение Иоанна Богослова нужно потому, что само слово Божие побуждает нас к этому — Блажен читающий и слушающий слова пророчества сего и соблюдающий написанное в нем; ибо время близко (Откр. 1, 3). И Церковь своим Преданием свидетельствует: книга Откровения на протяжении столетий изучалась ею, хотя и не читалась непосредственно за богослужением. В Апокалипсисе Господь через Ангела Своего открыл апостолу Иоанну судьбы мира, показал особенности той брани, которую Церковь Агнца ведет с древним змием — «багряным драконом». Читая Откровение, мы получаем представление о том, как лукавый воюет с чадами Матери-Церкви и о том, какие качества мы должны воспитывать в себе, чтобы в этой брани устоять и победить.

— Обывательское, иначе говоря, дилетантское восприятие Апокалипсиса таково: предсказание нашего будущего и, главное, конца света. Во все времена люди искали буквальных совпадений апокалиптического пророчества и современных им событий. В год Чернобыльской катастрофы вспомнили звезду Полынь (Откр. 8, 10), поскольку чернобыльник — это именно полынь, а в минувшее лето с его аномальной жарой и засухой — чашу, вылитую ангелом на солнце (Откр. 16, 8). Стоит ли заниматься такими поисками? Как разместить события Апокалипсиса в земном времени, как ответить себе на вопрос: что уже произошло, что происходит, что произойдет?

— Ставить вопрос таким образом — стали ли мы уже непосредственными свидетелями того, что предсказано в Апокалипсисе, или еще нет — душевредно или, во всяком случае, неграмотно. Людям, которые хотели бы видеть в Апокалипсисе буквальное предсказание будущего, зачастую все равно, что читать — Иоанново Откровение или сочинения лжепророков вроде Нострадамуса или Ванги. Слово Божие всегда выше и глубже той исторической конкретики, участниками которой мы все вольно или невольно становимся. Свести Откровение к конкретной исторической эпохе невозможно. Священное Писание велит нам распознавать дух времени, в котором мы живем, но при этом помнить: времена и сроки Своего Второго Пришествия Господь положил в Своей власти и блюдет в тайне. Православные люди должны избегать соблазнов католической и протестантской среды, десятки раз пытавшейся расшифровать Апокалипсис, привязать его содержание к той или иной эпохе. Подчеркнем еще раз церковную мысль: Апокалипсис имеет своим намерением обратить читателя к его собственному сердцу; хочет дать ему импульс и духовные силы для сопротивления страстям, к победе над лукавым духом. Апокалипсис должен побуждать нас к молитве, трезвению, бодрствованию. Как говорит сама книга: держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего (Откр. 3, 11). Действительно, если мы потрудимся как следует изучить самые авторитетные толкования, начиная от святителей Андрея Кесарийского и Ипполита Римского и кончая таким толкователем XIX века, как Матвей Васильевич Барсов, или замечательной книгой ныне живущего священника Геннадия Фаста, мы поместим Откровение в контекст Священного Писания, обретем ключ разумения и не будем повторять ошибок так называемых независимых богословов, чуждых духа смирения, терпения, кротости и любви. Лучше применять каждую из величественных картин Апокалипсиса не к глобальным событиям современности, а к самим себе, познавая таким образом собственные немощи и страсти, учась веровать в Бога всемогущего и всеблагого, Промысл Которого ведет Невесту Агнца — Мать-Церковь и всех ее чад ко спасению.

Святой апостол Иоанн Богослов, сын Зеведеев, брат Иакова, был любимым учеником Христа. Читая Евангелие, мы все время видим его рядом со Спасителем: на горе Фавор; в доме, где лежала умершая и воскрешенная Господом дочь Иаира; на Тайной Вечере — припавшим к груди Учителя — и, наконец — единственного из учеников! — у Креста. Именно Иоанну умирающий Иисус доверил свою Мать, и Она жила при нем до Своего Успения. От Иоанна изошло Четвертое Евангелие и три включенных в новозаветный канон Послания, в первом из которых с подлинно апостольской силой утверждается, что Бог есть любовь (Ин. 4, 8); именно поэтому Иоанна Богослова называют апостолом любви.

После евангельских событий Иоанн прожил долгую жизнь, неустанно проповедуя и именем Господним творя чудеса. Житие повествует, что император Домициан пытался казнить апостола, но, после того, как чаша с ядом не принесла Иоанну никакого вреда, отправил его в ссылку на Патмос — маленький скалистый островок в Эгейском море, традиционное место ссылки. Пещера, в которой апостол уединился для молитвы и в которой ему было дано Откровение, сразу записанное с его слов учеником Прохором, сохранилась и до сего дня посещаема многочисленными паломниками.

Первые известные науке списки Апокалипсиса датируются II веком после Рождества Христова

— Размышляя о судьбах Церкви в современном мире и о самих себе в лоне Церкви, должно ли вспоминать Апокалипсис?

— Образ Церкви — Жены, облеченной в солнце,— как и все другие величественные образы Апокалипсиса, должен врасти в сознание каждого христианина, дабы мы черпали в них силы для несения жизненного креста. Читаешь, что эта апокалиптическая Жена облечена в солнце — разумей, что Церковь водима кормчим — Духом Святым, и Христос — Солнце правды — всегда с нею. Слышишь о том, что Жена кричит от болезней рождения — вспоминай слова апостола Павла: Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос (Гал. 4, 19). Понимай, что Мать-Церковь носит нас в своем лоне и ожидает, покуда каждый из нас обретет нравственную свободу и подлинное достоинство во Христе, который соделал нас царями и священниками Богу и Отцу Своему (см.: Откр. 1, 6). Разумей, что Церковь в этом мире продолжает миссию Христа-Искупителя, всегда согревает своим благодатным теплом и поддерживает путников, идущих узкой стезей спасения. Не думай, что ты один на один с этим страшным чудовищем — миром, лежащим во зле, но почитай себя птенцом, согреваемым под крыльями великой птицы.

— Вы сказали уже о том, что Откровение выше и глубже истории ческой конкретики и несводимо к ней. Но коль скоро Апокалипсис — неотъемлемая часть нашего христианского сознания, мы не можем не воспринимать исторические события и через эту призму тоже. Страшные катастрофы ХХ века, звериный оскал двух мировых и неисчислимых локальных войн — не повод ли сказать, что антихрист явился, мы его видим?

— Напомню, Откровение напоминает нам о трех страшных существах: одно низвержено с неба, это багряный дракон, падший дух (см.: Откр. 12), другое выходит из моря, это сын погибели, антихрист (см.: Откр.13), а третий, выходящий из земли, это лжепророк, он заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю (Откр. 13, 12). Своим нечистым духом антихрист уже присутствует в мире, действуя через многочисленных лжепророков, имена которых нет нужды упоминать. Но явление самого «человека греха» удерживается благодатью Святого Духа по причине благочестия православных народов и особенно тех подвижников благочестия, молитвы которых слышит Бог. Безусловно, минувший век явил особую демоническую активность, разрушительную и смертоносную деятельность дьявола — как будто бы он освободился из тех мрачных недр, куда он был повергнут Христовым нисхождением во ад, Его воскресением и восхождением на небо. Наступившее тысячелетие ознаменовалось освобождением новых и новых полчищ духов, которые представлены в Апокалипсисе в виде жаб, обольщающих Вселенную (Откр. 16, 13). Мы не ошибемся, если скажем, что это духи блуда, гордыни и сребролюбия, совокупное действие которых заквашивает атмосферу современной богоотступнической цивилизации. Однако отождествлять такие явления, как наступление на нас ювенальной юстиции и секспросвета, с явлением упомянутых духов было бы все же не совсем корректно. Земная реальность дробится и множится, а образы Апокалипсиса, как уже сказано, много превосходят любое из земных явлений.

— Связание сатаны на тысячу лет и предоставление ему затем недолгой свободы — как это понимать? Как соотнести с земным временем и земной историей? Или вовсе не надо соотносить?

— Связывание падшего Денницы золотой цепью есть не что иное как последствие боговоплощения и искупительного подвига Христова, завершившегося сошествием Святого Духа на апостолов. Это тысячелетнее заключение сатаны тождественно тысячелетнему Царствию Христову на земле; срок его не должен отождествляться с тысячей наших календарных лет. Священное Писание никогда не настаивает на буквальном понимании чисел, но всегда представляет нам их в символическом значении. Тысяча лет Царствия Христова — это время Церкви воинствующей, это время спасения человеческого рода в лоне Матери-Церкви — вплоть до лет последних, когда дьяволу будет дозволено с великой наглостью и дерзостью вести обольщение народов вследствие их добровольного отчуждения от Церкви. Интуитивно все мы чувствуем, какую силу каждодневно набирает мировое зло из-за отступничества некогда христианских народов и добровольной сдачи ими позиций в пользу антихристианского духа.

— Однако первые читатели Апокалипсиса воспринимали его очень непосредственно, соотносили со словами Спасителя о скором Втором Пришествии и ждали конца времен буквально со дня на день.

— Давайте вспомним, как молились первые христиане: «Господи, да прейдет мир сей». Послания апостола Павла говорят нам, что чаяние чадами древней Церкви Второго и Страшного Пришествия Иисуса Христа было очевидностью их внутренней жизни. Живя в эпоху мученичества, ученики Христовы выдерживали лютую брань с диаволом и побеждали его пролитием собственной крови. Они молились о том, чтобы этот мир — мир, полный скверны, неправды, мир, ощерившийся на них, христиан, подобно хищному зверю — уступил, наконец, место торжеству божественной правды. Однако Дух Святой, живший в сердцах апостолов, указывал этим флагманам христианства на то, что тайне спасения человеческого рода надлежит еще совершаться в веках. В противном случае, апостолы не писали бы о грядущих последних временах, о временах, когда люди настолько развратятся (внимая обольщающим их падшим духам), что станут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы… имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся (2 Тим. 3, 2-5). Взятые в совокупности новозаветные книги говорят об определенной исторической перспективе. Они говорят о том, что подвиг Церкви не заканчивается апостольскими временами и героической эпохой мученичества. Однако само земное время представляется взору христиан чем-то очень быстро преходящим: Близ есть при дверех (Мф. 24, 33). Чем духовнее носитель христианской веры, чем более преображен он воздействием Духа Святого, тем на большую духовную высоту он поднимается и тем лучше он способен с высоты своего молитвенного полета увидеть христианскую историю как единый миг — не деля ее на прошлое и будущее. Поэтому для разумения апостольских пророчеств, в том числе и апокалиптических, мало знать светскую и церковную историю. Важно носить в себе начаток Духа Святого, который помогает нам в единой перспективе и ретроспективе созерцать прошедшее, настоящее и будущее и, таким образом, разуметь таинственные и непостижимые в своей глубине слова Откровения.

— Можно догадаться, что под влиянием Откровения формируются представления о посмертной судьбе человека, о вечной гибели или спасении, о конце времен и Страшном Суде. Именно здесь люди чаще всего задают вопросы, кажущиеся наивными: сразу ли после смерти душа человека попадает в ад или в рай, наступит ли конец света в конкретный, календарно определяемый день или как? Или об этом лучше не задумываться?

— Задумываться должно: все людские недоумения должны разрешаться в свете Божиего Откровения. Священное Писание и Священное Предание — вот два крыла, которые могут вынести любого вопрошающего из темноты его недоумений на свет Божий. Рай и ад, по учению Церкви, открываются после Второго и Страшного Пришествия Христова. В преддверии Суда судьба каждой души человеческой определяется предвкушением — либо адских мук, либо райского блаженства. Мученики, пролившие кровь за веру, сподобляются «первого воскресения». Они духом своим живы в Боге, и их уже не страшит «смерть вторая», то есть вечная погибель. Те же, кто скончался либо в добром исповедании, либо в отчуждении от Бога по неведению или по ожесточению своему — в первом случае наслаждаются мыслью о праведном воздаянии, причащаются Божественной благодати, которая раскрылась для них уже здесь, на земле, в подвиге их покаяния, а во втором томятся и ужасаются Второго Пришествия и того окончательного осуждения, которое постигнет диавола и всех его приспешников и служителей. Подсчитывание конкретных «времен и сроков» (и даже дат) наступления Страшного Суда свойственно исключительно сектантским, еретическим вероучениям, это дело людей, чуждых Матери-Церкви. Церковь учит нас всецело доверяться Промыслу Божиему: не пытаться «дешифровать» Откровение, но черпать от него дух бодрости и веры, вверяя себя всецело Божией милости, заботясь только об одном — чтобы наш собственный уход из этого мира не застал нас неподготовленными.

— Как отражается Апокалипсис в православном богослужении, в частности, в Божественной литургии? Почему он, в отличие от Евангелий и апостольских посланий, никогда не читается за богослужением?

— Как книга, принадлежащая Церкви, Апокалипсис никогда не оставался под спудом. Свидетельство тому — те замечательные по древности и глубине постижения толкования этой книги, о которых я здесь уже говорил. В древности апостольские книги не читались индивидуально, они прочитывались и изучались всем христианским обществом, и существовала традиция прочитывать Апокалипсис Великим Постом — хотя и не за богослужением. За богослужением Апокалипсис действительно не читается, потому, может быть, что установилась традиция чтения апостольских Посланий, находящихся в полном согласии и резонансе с Апокалипсисом. Ведь толкователи всегда соотносят главы об антихристе, о лжепророке с соответствующими местами из Послания апостола Павла к Фессалоникийцам и из Посланий самого Иоанна Богослова. Что же касается православного богослужения — оно находится в теснейшей связи с видениями Апокалипсиса. Священный возглас «Благословенно Царство» (см.: Откр. 12, 10 — Ныне настало спасение, и сила, и Царство Бога нашего; Откр. 12, 6 — воцарился Господь Бог Вседержитель), Престол, семисвещник и жертвенник в алтаре, Евангелие на престоле, то, что просфору, употребляемую для Евхаристии, мы называем Агнцем — все это отражение Иоанновых видений. Нет никакого смысла отделять Апокалипсис от всего корпуса книг Нового Завета, равно как и от всего Священного Писания, ведь элементы апокалиптических прозрений мы находим и у пророка Исаии, и у Иезекииля, и даже в корпусе книг, не вошедших в канон — существует, например, так называемый апокалипсис Еноха.

— Апокалипсис — очень сложная для нас книга, язык ее символов нуждается в переводе. Как нам ее читать, какими толкованиями пользоваться?

— Безусловно, нужно пользоваться толкованиями. Один из наиболее удачных трудов современности — глубоко укорененная в Предании Церкви книга протоиерея Геннадия Фаста «Толкование на Апокалипсис». Он обобщает труды предыдущих благочестивых толковников и может быть признан образцовым. Тем паче труд Матвея Барсова, одного из ученых-библеистов XIX столетия. Их исследования соотносятся с писаниями преподобного Ефрема Сирина и названными уже здесь толкователями древней Церкви. Однако, если ты не успел еще добраться до святителя Андрея Кесарийского, это не значит, что ты не можешь читать Апокалипсис самостоятельно. Откажись лишь от этой лукавой мысли — механически прикладывать читаемое к современным тебе политическим событиям. Проецируй читаемое в глубину твоего собственного сердца, черпай от Писания непосредственное назидание. Пример — послания семи Асийским Церквам. Предание не позволяет нам отнести эти главы Откровения ко всему историческому периоду Церкви воинствующей, но благочестивый читатель Апокалипсиса может применить то, что он читает, к самому себе. Это тебя Господь упрекает в охлаждении любви к ближнему — имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою (Ангелу Ефесской Церкви — Откр. 2, 4), тебя обличает в отступничестве и призывает покаяться (Ангелу Сардийской Церкви — Я не нахожу, чтоб дела твои были совершенны перед Богом моим. Вспомни, что ты принял и слышал, и храни, и покайся — Откр. 3, 1-3), это тебя Он называет ни холодным, ни горячим, но только теплым (Ангелу Лаодикийской Церкви — Откр. 3, 15-16)[1]. Господь хочет, чтобы ты был светильником горящим, чтобы ты был воистину жив, а не мертв (Откр. 3, 1), чтобы ты был христианин в действительности, а не только по названию. Господь хочет, чтобы ты подражал в ревности святым апостолам и не боялся никакого страха, зная, что надо удержать венец жизни (Откр. 3, 11) и победить лукавого, которому попущено вести брань с чадами Церкви. В каждой черте и букве Апокалипсиса — премудрость, которая питает сердце благочестивого читателя, и именно так — с открытым, трепетным и смиренным сердцем — мы должны приступать к этой вещей книге.

Беседовала Марина Бирюкова

Журнал «Православие и современность» № 17 (33)

[1]Сказанное, разумеется, не отрицает, что слова Ангела были обращены к конкретным христианским церквам-общинам Малой Азии

Источник: Православие и современность