Алонсо де Барсана: Франциск Ксаверий из вест-Индии

Фото: laciviltacattolica.ru

Алонсо де Барсана (1530–1597) был студентом, а потом и профессором университета Баэсы (Хаэн, Испания) и учеником святого Иоанна Авильского. Он вступил в Общество Иисуса, потому что был впечатлен письмами святого Франциска Ксаверия и после был послан генералом иезуитов Франциском Борджиа в Латинскую Америку, где путешествовал по территории современных Перу, Боливии, Аргентины и Парагвая. Алонсо выучил 11 местных языков и успел написать несколько грамматик и катехизисов.

По всем этим причинам Папа Франциск называет его «Франциском Ксаверием Латинской Америки». Алонсо де Барсана был объявлен преподобным (слугой Божьим) в 2017 году, и в настоящее время ведется дело о его беатификации.

Автор статьи — историк Archivum Romanum Societatis Iesu (ARSI).

***

О. Алонсо де Барсана был одним из первых миссионеров-иезуитов в Южной Америке, в частности в Тукумане (Аргентина). Отголоски его деятельности дошли до о. Хорхе Бергольо, когда он был там, и, став Папой Франциском, он поощрял исторические исследования, что позволило объявить Алонсо преподобным (слугой Божьим) в декабре 2017 года[1].

Испанский период (1530–1569)

Алонсо родился в Белинчоне (Куэнка, Испания) около 1530 года, он был старшим сыном в семье еврейского происхождения, состоявшей из его отца (странствующего врача), матери, двух сестер и еще одного брата. Из-за профессии отца его детство прошло в разъездах. После того, как отец умер в Алькаудете (Хаэн), семья поселилась в Баэсе, когда Алонсо было около 15 лет. «Он носил очень красивую, достойную и изысканную одежду; хотел, чтобы его замечали и знали, как, собственно, и было везде, где бы он ни находился, так как у него был хороший характер, хорошо слаженное тело и такое приятное и безмятежное лицо, делавшее его всеобщим любимцем. Он был искусен, сдержан, размерен и формален, готов к шуткам и забавам, которые были его главной бедой. О других я не знал и не слышал, чтобы он их делал»[2].

В школе святого Иоанна Авильского

В Баэсе (Хаэн) Алонсо познакомился с учениками святого Иоанна Авильского, в частности, с профессором Бернардино де Карлевалем, преподавателем и ректором университета. Слушая одну из его проповедей, он так радикально обратился к Богу, что следующие семь лет провел в посте и умерщвлении тела. Алонсо поступил в школу святого Иоанна Авильского, отличавшуюся апостольским рвением в контексте церковной реформы, аскетичной жизнью, твердой духовностью и руководством святого Иоанна. Видимо, тот думал основать конгрегацию, но, увидев, что это уже было реализовано святым Игнатием, отказался от этого проекта и направил большое количество своих учеников в Общество Иисуса. Что касается самого святого Иоанна, то он не вступил в Орден иезуитов, но попросил похоронить его в иезуитской коллегии в Монтилье (Кордова).

Во время учебы Алонсо также работал репетитором у сына дона Луиса Чакона, чтобы поддержать семью. Давайте вспомним этапы его академической программы: в 1547 году он поступил на курс грамматики Хуана Гименеса, на самый высокий уровень; в 1548 году начал изучать философию; в 1551 году стал бакалавром искусств; в 1555 году — лиценциатом искусств; в 1558 году — магистром искусств; в 1557 году — бакалавром теологии[3].

Позже, с 1559 по 1562 год, Алонсо преподавал в университете Баэсы. Интересный протокол коллегии учителей от 23 февраля 1560 года помогает нам понять университетскую среду в этом городе, где профессора «приказали, чтобы отныне любой студент, зачисленный или нет, слушающий лекции в университете, не занимался азартными играми и не держал дома игорных домов, не останавливался, чтобы посмотреть на играющих, а если он знает студентов, которые так делают, он должен прийти и сообщить об этом; и он не должен выходить ночью с оружием или приносить его в университет; если это будет обнаружено ректором и преподавателями, то наказанием будет то, что студент не будет допущен к лекциям и поступлению в университет; кроме того, если он выйдет ночью с оружием или принесет его в школу, то в дополнение к вышеуказанному наказанию оружие, которое он принес, будет конфисковано ректором»[4].

С 1554 года Алонсо путешествовал по провинциям Хаэн и Кордова, критикуя пороки и восхваляя добродетели в миссионерском стиле святого Иоанна Авильского. «Он начал ходить по улицам в праздничные дни с фигурой Христа в руке, а иногда с колокольчиком, и наставлял детей в духе христианской доктрины, собирая большие толпы людей, которым он говорил удивительные духовные речи. Его всегда слушали с большим удовольствием и с пользой для всех»[5].

Алонсо особенно любил город Изнатораф, провинция Хаэн, который стал его пастырским центром с 1554 года, за год до его рукоположения в священники в Гранаде. Он много работал там и даже подвергся серьезному нападению в 1556 году, после того как убедил горожанку, племянницу одного местного богатого человека, публично признаться в том, что она оклеветала другую женщину, выставив ту полукровкой. Дядя женщины, Лукас Гонсалес, воспринявший это как преступление против своей семьи, «однажды в августе […], воодушевленный дьявольским духом, распряг животных, которых его ученик вёл, нагруженных урожаем, взял свою трость, обычно предназначенную для этого дела, и пошел искать Алонсо в часовне Святого Христофора, где нашел его молящимся […] и, найдя его за этим занятием, ударил в знак приветствия тростью, а затем нанёс ещё много ударов, говоря при этом: «Иди работай, лентяй, ибо у меня есть 6 000 дукатов и вот, я пришел сюда и нашел тебя в тени», и в качестве единственной реакции Алонсо отвечал с большой радостью: «Да будет так, ради Бога»; а Лукас Гонсалес, избивая его, говорил: «И ради Бога я буду бить тебя», пока не избил Алонсо окончательно, оставив его оглушённым и с рукой, сломанной в двух местах. Выйдя из часовни, Гонсалес столкнулся с сидевшим там добрым человеком по имени Парра и сказал ему: «Ты тоже из клики этого просвещенного?», и, нанеся ему четыре сильных удара, повторил то, что уже говорил учителю: «Иди работай, лентяй!» Шум дошёл до того места, где я находился, и я пошел посмотреть, что случилось с хозяином Барсены. И вышеупомянутый Лукас Гонсалес, увидев, что я иду, сказал мне: «Иди сюда, христианин с колокольни, посмотри, в каком состоянии палка, которой я только что избил твоего хозяина», и у него была с собой эта треснувшая деревяшка. Поскольку ни сейчас, ни тогда я не был готов принять данную милость, то отпрянул назад и защитился, и тогда люди пришли в часовню и взяли Алонсо вдвоем, поддерживая его, как могли, за руки и тело»[6].

Когда викарий предложил ему донести на обидчика и потребовать компенсации, Алонсо категорически не хотел этого делать, утверждая, что он заслужил эти побои, поэтому должен скорее поблагодарить его. Когда викарий настоял на том, чтобы он попытался достать деньги для своей бедной семьи, он испугался: «Господи Иисусе, деньги за побои! Я вообще не должен ничего просить».

В Хаэне Алонсо пережил еще один опыт другого рода: «Одна известная дама, богатая и красивая, из прославленной семьи, стала так усердно следить за его проповедями, что ему показалось, что она любит его больше, чем положено. Он начал отстраняться и разговаривал с ней только в церкви, причем очень сдержанно. На самом деле, со стороны этой женщины была очевидна плотская любовь, и она предложила ему свою персону, подарки и имущество. На все это он сопротивлялся и отвергал ее, честно пытался разочаровать ее, а она, столь же красивая, сколь и глупая, видя его стойкость и честность, сказала ему: “Ну, ясно, ты молод, потому что не пользуешься возможностью и милостью, которую предлагает тебе наш Господь”. И на этом Бог избавил его»[7].

Общество Иисуса

В 1552 году, прочитав письма святого Франциска Ксаверия, Алонсо решил стать иезуитом, чтобы отправиться в миссию, но святой Иоанн Авильский удержал его из-за семейных обязательств, которые нависали над ним, поскольку он был старшим сыном. Наконец, он был принят в Общество Иисуса в Кордове в 1566 году, а оттуда отправился в Севилью, в дом, где располагались послушники и школа, в которой учился Мигель де Сервантес. Его учителем был новообращенный Франсиско Васкес.

В доме жили 70 иезуитов, которым пришлось столкнуться с эпидемией, вспыхнувшей в городе в 1568 году. После первого года послушничества, когда ему предстояло принять первые обеты, поскольку он уже был священником, Алонсо поручили проповедовать и выслушивать исповеди, а затем отправили в Гранаду, где была потребность в проповедниках. В 1567 году он произнёс проповедь на открытии иезуитской общины в Марчене (Севилья).

Через два месяца после поступления в послушничество Алонсо написал генералу иезуитов Франциску Борджиа, спрашивая, может ли он отправиться в миссию. Не получив ответа, Алонсо написал еще четыре письма. Эти письма известны как letterae indipetae («письма с просьбой об Индии»), а те, что были написаны после 1580 года, хранятся в особой коллекции в Римском архиве Общества Иисуса. Его письма полны смирения: «Это правда, что, учитывая, какой я есть, это тревожит и пугает меня, потому что это дело требует темперамента, отличного от моего […]. Что касается меня, в смысле добродетели, молитвы и т. д., то это все недостаток и бедствие; я уповаю на Господа нашего, что, если по Его милости Он пошлет меня на такое дело, Он даст мне то, чего у меня нет, и то, что необходимо. […] Да, я вижу, и я чувствую себя слабым, когда думаю об этом, что эти вещи не предлагаются никому, кроме как людям очень зрелым и проверенным в добродетели, а не новичкам вроде меня. Я вижу, что мои возможности не подходят для такого дела […]. Я — отброс среди тех, кто может туда пойти»[8].

Алонсо с ксаверианскими акцентами выражает свое желание благовествовать тем, кто не знает Христа: «Жизнь среди моих отцов и братьев в Севилье кажется мне раем; я люблю всех, все любят меня, и все же, когда я думаю о стольких заблудших душах, не слышавших Благой Вести Иисуса Христа, обучение таких образованных людей кажется мне пустой тратой времени […]. Что вы делаете, сея в землю, которая уже столько раз была засеяна? […] Почему вы ведете такую спокойную жизнь, когда вас ждет столько работы? Зачем тратить свою жизнь, такую короткую, на то, чтобы греться в Севилье, когда в мире так много нуждающихся мест?»[9]

Франциск Борджиа не ответил на его письма, но принял к сведению, и когда Филипп II попросил его о второй экспедиции иезуитов в вице-королевство Перу, которая должна была отправиться весной 1569 года с вице-королем Франсиско де Толедо, он подумал о Барсане как о замене о. Мартина Гутьерреса, который не смог поехать.

И вот Алонсо отплыл с экспедицией из 12 иезуитов из Санлукар-де-Баррамеда (Кадис) 19 марта 1569 года. Это был долгий и трудный поход, во время которого иезуиты путешествовали на разных кораблях флота. Из одного из них приходилось постоянно откачивать воду; другой плыл без руля, чудесным образом защищенный реликвией из креста, которую имел при себе брат-иезуит. Они прошли мимо Сан-Себастьян-де-ла-Гомера (Канарские острова), а оттуда поплыли к острову Мартиника (Антильские острова, сейчас часть Франции) и Санта-Марта (Колумбия), наконец, достигли Картахены-де-Индиас (Колумбия).

Второе плавание привело Барсану в Номбре-де-Дьос (Панама), где один из иезуитов умер, а сам он заболел. Отсюда они пешком пересекли перешеек, чтобы совершить третье плавание из Панамы в порт Кальяо (Перу), куда они прибыли 8 ноября. В Лиму монахи прибыли после восьмимесячного путешествия.

Американский этап (1569–1597)

В Америке Барсана проехал около 20 000 километров по важному коммуникационному маршруту из Лимы на юг, в четыре этапа: Перу, Боливия, Аргентина, Парагвай.

Перу (1569–1579)

В Лиме Алонсо начал проповедовать на языке кечуа, который он выучил во время путешествия, и имел возможность обсудить богословские вопросы с Франсиско де ла Крусом, которому он предсказал, что тот будет осужден инквизицией как еретик, что и произошло в 1578 году. В Перу для евангелизации индейцев был разработан метод, который заключался в том, чтобы сосредоточить в doctrinas[10], или приходах, предназначенных для них, но иезуиты не хотели этого делать, поскольку это противоречило бедности, предписанной Уставом (они получали зарплату и стипендию), а также доступности и мобильности, связанной с обязанностью назначением в приход. Тем не менее, они временно приняли приход Уарочири (1570–1573), протяжённый округ с 77 небольшими городами, расположенный в самой непроницаемой области Андской кордильеры, и это был первый пункт назначения Барсаны за пределами Лимы. Иезуиты осуждали пьянство и языческие культы, адаптировали религиозные песни на языке кечуа и ритуальные танцы, которым они придали христианское содержание. Алонсо отвечал за поиски племен индейцев, рассеянных в этом районе.

Иезуиты окончательно возглавили еще одну doctrina: ту, что была создана в 1570 году в Сантьяго-дель-Серкадо, где недалеко от Лимы находилась деревня индейцев, огороженная забором для их изоляции и защиты. На инаугурации Барсана проповедовал на языке кечуа. Но через 10 месяцев его отправили в Лиму, чтобы заменить настоятеля общины. Алонсо прибыл в Куско в то самое время, когда инка Тупак Амару был схвачен Мартином Гарсией Оньесом де Лойолой, правнуком святого Игнатия, и за мятеж приговорен вице-королем к смерти. Поскольку Барсана знал кечуа, ему поручили провести катехизацию заключенного, чтобы тот мог креститься перед смертью. Барсана и другие тщетно просили смягчить приговор, но в конце концов казнь состоялась.

Затем Алонсо продолжил свое странствующее апостольство, и в 1573 году он отправился в Арекипу (Перу) и на озеро Титикака, где выучил язык аймара. В 1574 году он был в Ла-Пасе и Потоси (Боливия), а в 1575 году вернулся в Лиму, чтобы посетить провинциальную конгрегацию иезуитов и дать последние обеты. В этой Конгрегации были приняты следующие стратегии для евангелизации индейцев: 1) принять роль приходских священников в doctrinas; но, учитывая трудности, были согласованы различные практики, включая просьбу к Генералу об освобождении Перуанской провинции от соблюдения Конституций в том, что было несовместимо с приходами doctrinas; 2) проводить миссии среди индейцев, проживать там, где их много, как в Потоси, и открывать школы для детей вождей (касиков); 3) было решено написать на кечуа краткий катехизис для «некультурных», который каждый мог бы выучить наизусть, и другой, более подробный, а также грамматику, и Конгрегация поручила эти задачи Барсане.

По окончании этой миссии Барсана вернулся на озеро Титикака (1576) и принял участие в основании колледжа в Куско (1576) и запуске doctrina Хули, продолжая работать в деревнях у озера. Эта миссия имела решающее значение для Алонсо, поскольку она стала экспериментальным местом для необычного миссионерского метода, который утвердился в парагвайских редукциях. Диего де Торрес Болло, настоятель общины Хули, был первым провинциалом Парагвая и ввел этот метод в стране. Барсана также участвовал в основании первого храма в Арекипе (1578), который на некоторое время был закрыт вице-королем, настроенным против иезуитов.

Боливия: Ла-Пас, Чаркас, Потоси (1580–1585)

Еще в Хули (1579) Алонсо был одним из основателей колледжа в Ла-Пасе (1582). В том же году он был направлен в колледж в Потоси, который, хотя и был основан недавно, уже завоевал хорошую репутацию благодаря гуманитарному и духовному образованию, которое он предлагал своим студентам. Там же Алонсо был назначен лектором языков кечуа, аймара и пукина (1583–1585), в его обязанности входило их преподавание и проверка достаточной подготовки священников индейских приходов. Но он отказался от этой должности — субсидируемой испанской короной, — потому что на него оказывалось давление с целью продвижения тех, кто этого не заслуживал.

Аргентина: Тукуман и Чако (1586–1593)

В 1586 году Барсана был одним из первых иезуитов, попавших на север Аргентины, в губернаторство Тукуман: Сантьяго-дель-Эстеро, Талавера-де-Эстеко и Кордова. Здесь распространился институт encomieda между индейцами и испанскими колонистами: первые должны были платить энкомендеро (поручителю)— дань деньгами или трудом, получая взамен помощь и защиту. Сначала это казалось хорошим делом, но затем привело к злоупотреблениям и в итоге стало формой порабощения и эксплуатации индейцев. Кроме того, это были пограничные районы, и на территорию индейцев часто отправлялись вооруженные экспедиции для поиска рабочей силы. По всем этим причинам евангелизаторы начали дистанцироваться от encomenderos, осуждали их злоупотребления и пытались защитить индейцев.

Алонсо был миссионером среди индейцев, работающих на испанцев, но он также ходил к племенам индейцев, разбросанным по всей территории, где проводил переписи, катехизировал, крестил и заключал браки. Он изучал новые языки, такие как токоте и какан, писал грамматики, катехизисы, словари и т. д. Поскольку Алонсо знал эту территорию, он сопровождал епископа во время пастырского визита в район рек Дульсе и Саладо. Его мечтой было добраться до индейцев Патагонии, но епископ назначил его викарием епархии в 1587 году, а затем отправил его в Рио-Саладо, в земли тоба, мокови и диагуита, которые говорили на языке тонокоте. Барсана обучил ему своих спутников, но затем заболел и был вынужден на некоторое время вернуться в Сантьяго.

В марте 1588 года ему пришлось сопровождать губернатора в долину Кальчаки, где восстали индейцы, но он всегда старался прийти к ним раньше губернатора, договориться, чтобы они приняли мир, сдались и не были наказаны смертью. В 1590 году Алонсо проповедовал среди иулесов, но заболел и был вынужден вернуться в город, в Сан-Мигель-де-Тукуман; он снова вернулся к ним в следующем году.

В 1591 году вместе с Педро де Аньяско Барсана поселился в Рио-Бермехо, среди племени матара. Он катехизировал, проповедовал и совершал таинства (крещение, исповедь и брак). Также Алонсо начал писать грамматики тех языков, которые уже знал. Он пытался отправиться к индейцам френтонес, но был вынужден отказаться из-за их сильной враждебности, а также отказался сопровождать губернатора в карательной экспедиции из-за убийства одного из братьев. Позднее Алонсо так высказался об этом эпизоде: «Они убили более четырехсот из них, и это вызвало во мне большое сострадание»[11]. Позже была еще одна такая же экспедиция, в результате которой погибло много мятежных индейцев: «Совершенно против нашей воли [они убили] большую часть людей, так что из двух тысяч душ осталось только сто двадцать»[12].

Время не прошло даром, и в 1593 году Барсана писал: «Я теперь очень стар и сед, совсем беззуб»[13]. Похоже, что его пребывание среди матара совпало с золотым периодом его миссионерской деятельности. В нынешнем аргентинском местечке Матара (Рио-Саладо, недалеко от Сантьяго-дель-Эстеро) до сих пор сохранился небольшой деревянный крест с вырезанными эпизодами Христа и Страстей, с помощью которого он катехизировал. О существовании этого креста узнали в 1971 году. Считается, что это самый старый крест в Америке и символ первой евангелизации, поэтому он был торжественно установлен в соборе города Аньятуйя. Похоже, что крест относится ко времени проповеди Алонсо среди матара возле Рио-Бермехо, поскольку он, должно быть, использовал такие кресты в качестве катехетических инструментов. Это поселение было разрушено другими индейцами в 1629 году, и многие матара эмигрировали и поселились в 1645 году в новой Матаре, в районе Рио-Саладо.

Губернаторство Парагвая (1594–1597)

Миссионерский маршрут Барсаны на юге привел его в Асунсьон (Парагвай), где он проводил свою апостольскую работу с индейцами и испанцами города. Но наступала старость. Алонсо заболел в 1594 году и сокрушался об этом в письме к своему провинциалу: «У меня больше нет ни вдохновения для новых языков, ни сил для паломничества среди язычников […]. Я бы с радостью умер в народе нугуара, одном из самых мягких и свободных от пороков народов, которые были обнаружены: они даже не знают, что такое напиться или жениться на более чем одной женщине». Но он остроумно заключил: «Когда Ваше Высокопреподобие услышит о моей смерти, не ставьте ограничений на мессы, ибо мои промахи также не имеют границ»[14].

Этот этап был самым плодотворным с литературной точки зрения, поскольку, не имея возможности отправиться в миссию, Барсана писал письма и грамматики. Он также написал пьесу для школьного спектакля, посвященного открытию второй церкви. Но в декабре 1595 года его разбил паралич — un accidente de perlesía («приступ мышечной слабости»), говорят источники, и, поскольку его состояние не улучшалось, в январе 1597 года провинциал приказал ему отправиться в Лиму для прохождения необходимого лечения.

На обратном пути в Лиму он преодолел около 3 000 километров, но умер в Куско 31 декабря 1597 года. Барсана был похоронен в иезуитской церкви, которая впоследствии была разрушена землетрясением в 1650 году и заменена другой, построенной в 1661 году, в которой нет никаких следов его захоронения.

Когда весть о его смерти достигла Баэсы, люди посчитали его мучеником веры в Индии, как утверждали свидетели на процессе беатификации Иоанна Авильского в 1624 году.

Отличительные черты

Будучи иезуитом, Барсана в полной мере воплотил в жизнь предпочтительный вариант странствующей миссии среди рассеянных индейцев, вместо того чтобы сосредоточиться на испанцах в недавно основанных городах. Теперь мы попытаемся оценить его выдающийся послужной список, определив некоторые его качества.

Лингвист

Алонсо не оставил печатных трудов, но заслужил репутацию одного из лучших лингвистов своего времени. Он выучил не менее 11 местных языков, и во многих случаях был первым среди европейцев, кто их выучил: 1) кечуа (Перу и империя инков), который он изучал во время заграничного перехода; 2) аймара (Перу и современная Боливия); 3) пукина (вымерший, Мокегуа); 4) гуарани-чиригуано (Парагвай); 5) тонокоте (вымер); 6) какан или какана (Тукуман и Сантьяго-дель-Эстеро); 7) натикса или могозна (Рио-Бермехо); 8) тоба или квом (Гран-Чако); 9) хирокини; 10) абипоника; 11) киранки.

Многие изучаемые им языки Алонсо систематизировал с помощью метода, который выстроил постепенно, привлекая некоторых индейцев, мужчин и женщин, которые немного знали испанский. Он назвал этот процесс «сведением к предписаниям». Так он писал грамматики, словари, сборники проповедей, исповедания веры и катехизисы. В качестве доказательства его компетентности, как уже упоминалось выше, первая провинциальная конгрегация (1576) поручила ему составление грамматики и катехизиса на кечуа и аймара; позже он был учителем родных языков в Потоси, получал жалование от испанской короны.

Миссионер и индеец

Письма, которые Барсана писал Франциску Борджиа, показывают его страсть к евангелизации с самого начала его послушничества, как и у святого Франциска Ксаверия. По оценкам, в Америке Алонсо крестил около 200 000 индейцев. Он сказал: «Я хотел бы, чтобы все индейцы Перу, у которых нет священников или которые брошены ими, были переданы под мою опеку! Я бы не прекратил их вести, я бы постоянно искал их в пещерах, скалах и утесах, даже если бы пришлось разорвать себя на части»[15]. Поэтому, по мнению иезуитского историка Леона Лопетеги, Барсана является настоящим «духовным завоевателем Южной Америки»[16].

Алонсо был образцом для подражания уже при жизни, вот как описал его в 1584 году генеральный настоятель о. Аквавива: «На самом деле, помимо обильных плодов, которые он получает своим трудом везде, где бы он ни был, своим примером и успехами, которые дарует ему Господь, он пробуждает в других живое желание подражать ему и следовать за ним повсюду»[17].

Барсана решительно выступал против методов принуждения, предпочитая мягкое убеждение и воспитание. Он полюбил индейцев, их культуру, их языки до такой степени, что сделал их своими, внедрив инкультурацию, похожую на ту, что была принята в Китае, хотя и отличающуюся от нее. Сам он так описал свою жизнь в письме 1553 года к другу-иезуиту в Севилье: «Если ваше почтение хочет узнать что-нибудь о моей жизни, то в двух словах: я приехал из Испании с желанием стать индейцем, и мне это удалось»[18].

Святой человек

Барсана прекрасно воплотил в себе добродетели религиозного и миссионерского деятеля, как подчеркивают его биографы. Ему также приписывались чудеса и удивительные факты (дар прорицания, двуязычие, явления после смерти и т. д.). По этой причине иезуитский историк Гильермо Фурлонг рассказывает, что в провинциальной конгрегации Перу в 1637 году было принято решение просить ординария начать канонический процесс о его добродетелях и святости, но это произошло только в 2015 году[19].

Хотя Барсана работал во многих странах, наибольшее признание он получил в Аргентине, где в его честь были названы несколько улиц, библиотека и даже спортивная ассоциация.

Его образцом был святой Франциск Ксаверий. Папа Франциск, называя его святым Франциском Ксаверием Латинской Америки, отталкивается от очень важного свидетельства, данного соратником миссионера Барсаны Педро Аньяско в 1585 году: «Я не перестаю благодарить Бога, Господа нашего, и Ваше почтение за великий дар послать меня в эти земли [Тукуман] в компании моего возлюбленного отца Барсана, о котором я могу сказать со всей правдой, что, хотя я не видел святого Франциска Ксаверия, я видел о. Алонсо де Барсана, шестидесяти пяти лет, совершенно беззубого, в полной нищете, с глубочайшим смирением…, состарившегося вместе со старым индейцем. Он пришёл на эти земли, чтобы завоевать их для Христа, и с касиками, и с именитыми индейцами, с мальчиками и с детьми, так стремясь привести их к Господу, что казалось, будто его сердце разрывается»[20].

Мы надеемся вскоре увидеть Алонсо Барсана на алтарях в качестве нашего заступника и заступника индейцев.

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Ср. W. Soto Artuñedo, «Alonso de Barzana, S.I. Apóstol de Andalucía y Sudamérica», in Archivo Teológico Granadino 79 (2016) 5-130; Id., «El deseo de las Indias: las cartas indípetas de Alonso de Barzana SJ (1530–1597)», in Archivum Historicum Societatis Iesu 85/170 (2016) 405-444; Id., Alonso de Barzana, SJ (1530-1597), el Javier de las Indias Occidentales: vida y obra, Bilbao, Mensajero, 2018.

[2] J. Baptista, «Iznatoraf (Jaén), 18 dicembre 1608», in Archivio Romano della Compagnia di Gesù [Arsi], Hist. Soc. 177, t. 2, ff. 309-310, «Vocationes Illustres».

[3] Ср. Archivo Universidad Baeza (Aub), Libro de Grados, n. 1, dal 9 settembre 1549 al 20 giugno 1580.

[4] Aub, Libro y Memorial del claustro, f. 7v.

[5] Archivum Romanum Societatis Iesu (Arsi), Historia Societatis, 177, 2, 309 s.

[6] Там же.

[7] Там же.

[8] «Письмо Барсаны к Борджиа», Севилья, 26 мая 1566 г., in Arsi, Hisp. 103, 210-211v.; Instituto Historico Societatis Iesu, Monumenta Peruana (Mon. Per.) (1565-1604), a cura di A. Egaña, 8 voll., Roma 1954-1981, I, 83-85.

[9] «Письмо Барсаны к Борджиа», Севилья, 25 сентября 1567, in Arsi, Hisp. 107, 51.

[10] Во время испанской колонизации Америки doctrinas называли вверение групп индейцев миссионеру, который должен был их катехизировать. Более-менее это религиозный эквивалент того, что в испанских колониях называли encomiedas, о которых пойдёт речь чуть позже.

[11] «Письмо Барсаны к провинциалу», Матара, 10 января 1592г., in Mon. Per. V, 389–392.

[12] «Письмо Барсаны к провинциалу», Матара, 20 апреля 1592г., in Mon. Per. V, 33 s.

 [13] «Письмо Барсаны к провинциалу», Матара, 27 июля 1593 г., in Mon. Per. V, 277–280.

[14] «Письмо Барсаны к провинциалу», 7 февраля 1594г., in Mon. Per. V, 324–327.

[15] B. Alcázar, Chrono-historia de la Compañía de Jesus en la Provincia de Toledo y elogio de sus varones ilustres, Segunda parte, Década III, Año IX, Cap. V, § II (1569), a cura di J. Garcia Infaçon, Madrid, J. Garcia Infaçon, 1710, 272 s.

[16] L. Lopetegui, El Padre José de Acosta S. I. y las misiones, Madrid, Consejo Superior de Investigaciones Científicas, 1942, 138.

[17] «Письмо Аквавивы к Барсане», Рим, апрель 1584г., in Mon. Per. III, 424.

[18] «Письмо Барсаны к Игнасио де Кастильо», Рио-де-ла-Плата, 26 июля 1593г., in J. De Santibáñez, «Historia de la Provincia de Andalucía de la Compañía de Jesús», Granada, Universidad de Granada, Biblioteca Hospital Real, Caja B-050, 152.

[19] G. Furlong, «Alonso Barzana S.J., apóstol de la América Meridional», in Estudios 49 (1933) 450-459; 50 (1934) 57-64; 128-140; 211-222.

[20] «Письмо о. Аньяско провинциалу Перу» in P. Lozano, Historia de la Compañía de Jesús en la Provincia del Paraguay, vol. 1, Madrid, Imprenta de la viuda de Manuel Fernández, y del Supremo Consejo de la Inquisición, 1754, c. 20.

Венцеслао Сото Артуньедо SJ

3 ноября 2022 г.

Источник: La Civiltà Cattolica