Семейный альбом. Записки няни православного приюта

Перед вами избранные записки няни православного приюта во имя преподобномученицы Великой Княгини Елизаветы Феодоровны при нашем монастыре.

***

Утром никто не хочет заправлять кровати. Начинаю заправлять одна. Зову: «Друзья, на помощь!». Первой подскакивает мой «дружочек-пирожочек» Лена, затем Катя. Втроём мы заправляем почти все кровати. Юля растерянно наблюдает за нами. Её кровать всё ещё не заправлена.

Вдруг она тихо произносит: «Друзья, на помощь». У меня секундное сомнение, укорить или уступить. Решаю уступить. Говорю: «Поможем Юле?». Дети с радостью заправляют вместе.

***

Несколько дней заменяю отсутствующего человека в трапезной. Дети не могут угомониться перед молитвой, и я решила помочь воспитателю. Зашла в обеденный зал, где Маша уже старательно читает: «…да будет воля Твоя яко на Небеси и на земли…» Чтобы подать пример, как нужно вести себя во время молитвы, встала вместе с детьми, опустила голову, прикрыла глаза. С одной стороны меня тут же схватила за руку новенькая Аня, с другой – Лена.

Аня во что бы то ни стало решила объяснить мне, что мы с ней уже знакомы, и ей непонятно, почему я к ней так неласкова. Она дергает меня за руку и говорит: «Я Аня, тетя, я Аня». Но я никак не могу отвечать ей во время молитвы. «Я Аня», - продолжает она и снова треплет мою руку. «Тише, видишь она спит»,- останавливает ее Лена.

***

Закручиваю на ночь детей в одеяло, как когда-то закручивала сына. Все терпеливо ждут своей очереди. Подхожу к Даше. Даша блестит из-под одеяла чёрными весёлыми глазками. Говорю: «Сейчас и тебя закутаем». Даша спрашивает: «Как куколку?». Глаза блестят хитро и весело. - Как куколку. Закручивание закончено. Вдруг Даша начинает выпрыгивать из одеяла и снова прятаться, раскидывая ручки, как деревянный человечек. Замучила и нас, и детей. Пришлось её, чтобы успокоить, поставить на ножки. Я выдержала секунд тридцать, уж очень мала и мила. Легла, наконец уснула. Утром подхожу: «Вставай, куколка». И жду, когда откроются эти чёрненькие весёлые глазки.

***

Заболела трехлетняя Женя. На мой вопрос: «Что у тебя, Женечка, болит?» - отвечает: «Хвостик». И показывает на косичку.

***

Всё перемыто. Дневной сон детей подходит к концу. Уставшая сажусь прямо на пол в воспитательской. Закрываю глаза, перебираю чётки. Тихие, шлёпающие шаги. Поворачиваю голову – Катя проснулась, стоит у дверей. Чтобы не помешала другим, зову её к себе, усаживаю на колени. Она захватывает ручонками по пальчику на моих руках. Закрываю глаза и продолжаю перебирать чётки. Катя сидит не шелохнувшись. Необыкновенно тихо. Открываю глаза, чтобы посмотреть, чем она занята. Оказывается, ничем. Говорит мне: «Закрой глаза». Нам обеим очень хорошо.

***

Играем в « Колечко»... «Колечко-колечко, выйди на крылечко...». С колечком выходит Юля. Лена тут же, без паузы начинает реветь: «А мне?!» И так всякий раз, когда колечко достается не ей. Я отдала бы ей все колечки на свете, как только вижу эти крупные градины на милом круглом лице, опущенные губки, сморщенный курносый носик. Но игра есть игра. Я раньше совершенно не понимала ее смысла. Лена открыла мне, что игра учит замечать, что на свете есть другие люди со своими интересами. Как многому нужно научить наших детей и сколько их слез перетерпеть. Дети сразу сдаются и после Лениных рыданий отдают колечко ей. Опять обходить ее приходится мне.

***

Заходим в трапезную, в глубине перед нами – большая икона, а при входе, по правую руку – умывальник, маленькие полотенца, зеркальце. Женя читает молитву перед едой и крестится, но вот ее что-то заинтересовало, и кланяется она уже в сторону умывальника. Строгая Катюша упрекает ее шепотом: «Ты как кланяешься? Это только язычники поклонялись дверям, столам и всяким раковинам».

***

Катя вела себя весь вечер невыносимо. А, главное, бегала в храме и мешала всем молиться. Воспитатель Евдокия Ивановна предупреждала её, что она останется без фруктов. Вечером даём детям виноград на тарелочках. Что делать? Исполнить обещание и наказать Катю? Жаль её, ведь виноград в начале лета – редкий праздник. Евдокию Ивановну внезапно осеняет: «Дети, разделить виноград между вами или всё-таки отдадим его Кате?». Я замираю: какая опасная ситуация. Лена говорит: «Разделить». «О, ужас», - думаю я. И вдруг Юля (сурово): «Отдать Кате». А за ней и все дети: «Отдать». Мы с Евдокией Ивановной вздыхаем с облегчением.

***

«И жужжит, как сотня ос, Работяга ...», - я делаю паузу.
Дети вопят хором: «пАлесос».
Мы объясняем с Евдокией Ивановной: «Не пАлесос, а пылесос, он сосёт пыль». Я снова начинаю: «И жужжит, как стая ос, Работяга ...»
Дети кричат (и первая Наташа): «пАлесос»!

***

- Юля, где твоя подушка?
- В противном зале.
- Где, где?
- В противном зале.
- В спортивном?
- Ну да, в противном.

***

Вечером, идя по коридору на вечернюю молитву, Катя несет табуреточку и все время останавливается. Воспитатель, видя ее вальяжное медленное движение, торопит: «Катя, догоняй девочек». Та в ответ: «Пусть идут первые, а я хочу быть первой в Царстве Небесном». Это она вспомнила слова Евангелия: «Кто на земле последние, те будут в Царстве Небесном первыми!».

***

Старшие девочки показали маленьким «представление» по басням Крылова: на сцене побывали и работяга-Муравей (Женя) в больших рукавицах, и кокетливая Стрекоза (Леночка), и Лебедь, Рак да Щука, долго не хотевшие выпрягаться из повозки, и простодушная Ворона – Даша, которую быстро обхитрила коварная Лисица… Слова автора, конечно, Катя. После обеда ярким букетиком высыпали на прогулку, весело похрустывая осенним льдом на лужицах. На ветке яблони увидели большую ворону, наблюдавшую за детьми черными бусинами глаз. Катя встала картинно и громко начала, как в театре: «Вороне где-то Бог послал кусочек сыра, На ель ворона взгромоздясь…». Оторопело-застывшая ворона очень внимательно дослушала Катерину до конца, а потом как каркнет во все воронье горло! В ответ ей звонкий смех – дети в восторге.

***

Я словно под обстрелом – на меня мелкой картечью сыплются Машины вопросы: «А это что? А почему? да? а зачем?..» Мне очень хочется сказать ей, что своими капризами она вымотала мне всю душу, но достаточно одного ее мирного и ласкового слова, чтобы зарубцевались все сердечные ранки. Милая моя девочка, когда я крестила тебя перед уходом со смены, ты говорила: «Давай и я тебя перекрещу». И твои крестики хранили меня.

***

Аля рассматривает картинку, где изображается суд над душой: бедная душа стоит, над ней весы, на одну чашу кладут свитки демоны, на другую – ангелы. Ей поясняют, что какая чаша весов перевесит, туда душа и пойдет. Аля озадачивает воспитателя вопросом: «А если поровну будет?»

***

Дети не хотят собирать игрушки. Юля берёт мишку и сообщает: «Мы с мишкой соберём игрушки в магазине». Через некоторое время я с недоверием заглядываю в игрушечный магазин: мишка аккуратно усажен, Юля, как пылесос, собирает игрушки. Наконец всё прибрано. Я говорю: «Какой молодец мишка. Дай я его поцелую». - На! Юля в полном восторге, что хвалят мишку: «Дай, я его тоже поцелую».

***

Отдыхаем на море, в Кучугурах. Вечером началась гроза, ливень, то и дело страшные раскаты, молнии… Наши «сестрички» задрожали от страха, некоторые и захныкали. Быстро нашлась Лена; говорит строго, по-взрослому: «Чего вы испугались, глупенькие, Бога надо бояться, а не грозы». Дети на удивление быстро успокоились, ведь «мама Лена» – авторитет у младшеньких, если она сказала не бояться – значит и не будем.

***

Наконец-то все угомонились. Дети вымыты, уложены, перекрещены, поцелованы в головушку. Прекратились просьбы пить, прекратились вставания и сидения в кроватках, желание подразнить и поиграть. Кто-то в наказание постоял в углу. Наконец-то тишина! Младшие уже сопят. Катя начинает тихонечко что-то напевать. «Катя, ты мешаешь спать деткам», - почти шиплю я. Катя умолкает. И снова тишина, теплится лампадка у иконы... Через некоторое время Катя запевает снова. «Цыпленок жареный, цыпленок пареный...»,- различаю я… Это песня из ее прежнего детства.

***

Аня пишет одной из воспитательниц в день ее Ангела: «Дорогая Наталья Евгеньевна, я Вас очень люблю. Вы очень хороший и добрый воспитатель. Нам всегда с Вами интересно. А меня грешную и окаянную простите. Многое Вам лета!»

***

У Варвары, которая на уроке и двух минут спокойно не может просидеть, открылся «проповеднический дар». Пришла в спальню к малышам и начала беседу о святой преподобномученице Елизавете: - Девочки, а вы знаете, как поступила святая Елизавета, когда в ее супруга Сергея бросили бомбу? Она пошла в тюрьму к убийце Каляеву, принесла Евангелие и сказала: «Я тебя прощаю». Вы представляете, что она простила? А мы как себя ведем, мы не прощаем от чистого сердца, мы обижаемся за мелочи друг на друга. Девочки слушают, затаив дыхание.

***

Идет репетиция спектакля. По сценарию героиня должна, раскаявшись в своем поступке, поплакать, уткнувшись в «маму», которую играет воспитательница. Режиссер объясняет это маленькой актрисе, но та в ответ на все уговоры упрямо шепчет: «Не дождетесь от меня слез».

***

Когда я слышу, как мудро, спокойно, ласково, но без сюсюканья разговаривают с детьми наши охранники Эдуард Вадимович и Евгений Анатольевич. Когда я вижу, как важно детям беседовать со взрослыми мужчинами, я верю в Промысел Божий над нами и думаю: «Вероятно, случайных людей в приюте нет».

***

Евдокия Ивановна заболела. Я без воспитателя на смене, помогает мне четырнадцатилетняя Светочка, но вечером ее отправляют домой. Юля целый вечер носит Дашку на ручках, как доченьку, расстегивает и застегивает ей комбинезончик, отличная мама, любо-дорого смотреть. Собираемся на вечернюю молитву в храм. Я говорю: «Старшие девочки, возьмите младших за ручки». Первая заупрямилась Даша: заплакала, выдергивая ручку. За ней Катя-маленькая. Старшие обиделись, ревут тоже. О ужас! Что делать? Как остановить? Уговоры не действуют. «Всё, считаю до трех!» Всхлипы потихоньку прекращаются. Беру маленьких за ручки сама, каждому достается по несколько пальчиков, висят на руке, как виноградинки в кисти. Входим в храм. Удивительно, как спокойно и внимательно они вдруг помолились. Всегда бы так.

***

С детьми проводят занятия психологи, смотрят, что они любят, чего боятся, как адаптируются среди сверстников. Девочки очень любят ездить к сестрам в скит. С сестрами там можно и погулять, и порисовать, и рассказать о том, что волнует. А уж какие у сестер книги интересные! И вот на занятии психологи показывают рисунок плачущего малыша и спрашивают, почему он плачет. Девочки думают, потом одна выпаливает: «Его в скит не взяли!»

***

Девочки возвращаются с прогулки. В прихожей воспитатель отправляет по одному в группу и говорит: «Я тебе верю, ты не подведешь и тихонечко поднимешься». Бойкую, шумную Валерию не отпускают одну, Валерия вертится, делает круги вокруг воспитателя, потом не выдерживает и просится: «Пожалуйста, я тебе верю, можно я пойду, я не буду бегать».

***

Я зашла в вашу спальню, когда вы были на прогулке – как здесь чудесно пахнет вами и как здесь спокойно. Тишина, как на дне стоячей воды, тишина узнаваемая, такая бывает в пустом намоленном храме.

***

Гуляем. Маша увидела белочку, которая спокойно сидит на полянке, и радостно говорит: «Мы как в раю живем – так хорошо у нас!» Вот ты так скажешь, родная, и забываются эти тревожные бессонные ночи, сломанные игрушки и порванные книги, ваши слезы и обиды… И правда, у нас как в раю!

Записки няни. 2003 год

источник: http://www.sestry.ru/church/content/charity/asylum/events/3/