Начало 1918 года.

     18 апреля Собор издал определение “О мероприятиях, вызываемых происходящим гонением на Православную Церковь”. Первые 9 пунктов его посвящены подготовительным мерам к церковному прославлению му­чеников:

1. Установить возношение в храмах за Богослужением особых про­шений о гонимых ныне за Православную Веру и Церковь и скончавших жизнь свою исповедниках и мучениках.

2. Совершить торжественные моления:

а) поминальное об упокоении со святыми усопших;

б) благодарственное о спасении оставшихся в жи­вых.

      Примечание (в тексте Определения): Таковые моления уже соверше­ны соборным служением: заупокойное в храме Духовной Семинарии 31 марта и молебнов в Храме Христа Спасителя 1 апреля.

3. Установить во всей России ежегодное молитвенное поминовение в день 25 января — (день убийства митроп. Владимира), или в следующий за сим воскресный день (вечером) всех усопших в нынешнюю лютую годи­ну гонений исповедников и мучеников.

4. Устроить в понедельник второй седмицы по Пасхе во всех прихо­дах, где были скончавшие жизнь свою за Веру и Церковь исповедники и мученики, крестные ходы к местам их погребения, где совершить торже­ственные панихиды с прославлением в слове священной их памяти.

5. Преподать благословение от Священного Собора всем исповедни­кам.

6. Обратиться к Святейшему Патриарху с просьбой о выдаче благос­ловенных грамот пострадавшим за Веру и Церковь.

7. Напечатать и раздать Членам Священного Собора к их отъезду из Москвы краткое сообщение о пострадавших в нынешние дни гонений за Православную Веру и Церковь для распространения среди православного народа.

8. Просить Святейшего Патриарха, чтобы в случаях ареста гонимых за Веру и Церковь и впредь, согласно уже применяемому ныне порядку, Его Святейшеством были делаемы непосредственные сношения с ме­стными властями об освобождении арестованных и одновременно о сде­ланных сношениях были извещаемы местные епархиальные архиереи.

9. Поручить Высшему Церковному Управлению собирать сведения и оповещать православное население посредством печатных изданий и жи­вого слова о всех случаях гонения на Церковь и насилия над исповедника­ми Православной Веры.

      17 июня была зверски расстреляна Царская Семья: Вот полный перечень царственных мучеников и лиц, близких к Царс­кому Дому, убитых в июне 1918 года:

- Великая Княгиня Елизавета Федоровна.

- Патриарх Тихон, презрев смертельную опасность, которой подвергал себя лично, презрев все слишком земные соображения о “пользе” Цер­кви, исполнил свой нравственный долг и открыто осудил это бессмыслен­ное и жестокое злодеяние:

“...Мы, к скорби и к стыду нашему, дожили до такого времени, когда явное нарушение заповедей Божиих уже не только не признается грехом, но оправдывается, как нечто законное, — говорил он во время проповеди в одном из московских храмов. — Так, на днях совершилось ужасное дело: расстрелян бывший государь Николай Александрович, по постановлению Уральского Областного Совета рабочих и солдатских депутатов, и высшее наше правительство — Исполнительный Комитет одобрил это и признал законным. Но наша христианская совесть, руководясь Словом Божиим, не может согласиться с этим. Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Не будем здесь оценивать и су­дить дела бывшего государя: беспристрастный суд над ним принадлежит истории, а он теперь предстоит перед нелицеприятным судом Божиим, но мы знаем, что он, отрекаясь от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней. Он мог бы, после отречения, найти себе безопас­ность и сравнительно спокойную жизнь за границей, но не сделал этого, желая страдать вместе с Россией. Он ничего не предпринял для улучше­ния своего положения, безропотно покорился судьбе... и вдруг, он приго­варивается к расстрелу где-то в глубине России, небольшой кучкой лю­дей, не за какую-либо вину, а за то только, что его будто бы кто-то хотел похитить. Приказ этот приводят в исполнение, и это деяние — уже после расстрела — одобряется высшей властью. Наша совесть примириться с этим не может и мы должны во всеуслышание заявить об этом, как хри­стиане, как сыны Церкви. Пусть за это называют нас контрреволюционе­рами, пусть заточат в тюрьму, пусть нас расстреливают. Мы готовы все это претерпеть в уповании, что и к нам будут отнесены слова Спасителя нашего: “Блаженны слышащие Слово Божие и хранящие его.”

       За 1918-1920 гг. у Церкви были изъяты все наличные денежные капиталы, все земли, все здания, включая сюда и храмы, большинство свечных заводов, аренд, лабазов, складов и т. д.

        К лету 1920 года все основное имущество Церкви было “национали­зировано.” Были отобраны все предприятия и мастерские по изготовлению цер­ковных предметов. Впредь религиозным объединениям запрещалось са­мим производить “предметы культа,” кресты, облачения и т. д. Религиоз­ные общества не вправе были создавать свечные мастерские, иметь ти­пографии.

       27 декабря 1921 года был издан декрет, по которому ценности, находившиеся в церквах и монастырях, уже просто изымались.

       На основании сопротивления изъятию церковных ценностей, совет­ская власть начала широкую волну судебных процессов над священнос­лужителями. Патриарх Тихон не мог быть оставлен в стороне. 11 апреля 1922 года он, вместе с управляющим Московской епархией архиепископом Никандром (Феноменовым), заведующим патриаршей кан­целярией Гурьевым и Новгородским митрополитом Арсением (Стадницким) были привлечены к уголовной ответственности.

       В ночь на 19 мая Патриарха перевезли в Донской монастырь и под ох­раной, в полной изоляции от внешнего мира, его заключили в небольшой квартирке над монастырскими вратами (раньше в ней проживали архие­реи, находившиеся на покое). Только один раз в сутки, в полдень, заклю­ченному Патриарху позволяли выйти на балкон. И каждый раз при этом он видел вдали группы людей, склонявших головы при его появлении. Он из­дали благословлял их. В таких условиях Патриарху всея Руси предстояло пробыть ровно год.

       26 ноября здесь было совершено покушение на жизнь Патриарха. Судьба распорядилась так, что под пулю убийц попал его келейник Яков Полозов.

     Почти в течение года без суда и следствия Патриарха держали под арестом. 12 раз допрашивали. Его обвиняли по семи статьям уголовного кодекса сразу — 59, 62, 69, 72, 73, 119, 120. 3 мая 1923 года Патриарха перевезли в ГПУ на Лубянку. В течение 30 дней, пока его здесь содержа­ли, с ним вел регулярные “беседы” Е. Тучков (спец от ГПУ по религиозным делам).

      23 июня Патриарх был освобожден. Мы не знаем всех обстоятельств его освобождения.

     26 апреля в помещении Политехнического музея начался этот гром­кий процесс по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей в Мо­скве. Дело вел революционный трибунал под предводительством Бека.

      На скамье подсудимых — 17 человек разных сословий и положения, приговорены к высшей мере “социальной защиты” — расстрелу. В итоге (после кассации): трое были оправданы, трое были приговорены к различным срокам заключения. Четверо были рас­стреляны.

     ...29 мая митрополиту Петербургскому Вениамину (Казанскому) было объявлено, что против него и еще некоторых лиц возбуждено уголовное дело в связи с сопротивлением изъ­ятию церковных ценностей и что он с этого момента находится под домаш­ним арестом. Через 2 или 3 дня его увезли в дом “предварительного зак­лючения,” где он находился все дальнейшее время, до своей мучениче­ской кончины. “

      Кроме митрополита по “делу” было привлечено большинство чле­нов “Правления общества православных приходов,” настоятели почти всех храмов Петрограда, профессора Духовной Академии, Богословского института и Университета, члены причтов и просто люди, “разного чина и звания,” попавшиеся под руку большевикам во время уличных беспоряд­ков при изъятии церковных ценностей. Всего — 87 человек.

       5 июля в 9 часов вечера был оглашен приговор. Десять человек были приговорены к расстрелу, во главе с митрополитом Вениамином.

      21 октября арестован и выслан в Семипалатинск викарий Петроград­ской епархии епископ Ямбургский Алексий (Симанский). Это событие из жизни будущего Патриарха до недавнего времени не упоминалось ни в од­ной его биографии.

      Зимой 1922-1923 гг. по всей территории страны шли нескончаемые судебные процессы над “церковниками.” В “судебно-юридической” части выработался трафарет: за сопротивление изъятию церковных ценностей. Привлекался обычно местный архиерей, а для пущей “полноты” церков­ной —10-12 почтенных священников и наиболее активных мирян. В одном Петрограде за полтора весенних месяца создали 41 такое “дело.” Заканчивались эти процессы обязательными расстрелами.

     С начала декретированного изъятия церковных ценностей, и в тече­ние всего 23-го года тюремную чашу пьет митрополит Петр (Полянский), будущий местоблюститель Патриаршего престола. В первых числах октября арестован ближайший помощник Патриар­ха Тихона архиепископ Илларион (Троицкий). Сидел в ярославской тюрь­ме, известной под названием “коровник”.