«Сталин – православный царь»: миф и реальность. Андрей Зайцев

60 лет назад скончался Иосиф Сталин, почитатели которого есть даже среди верующих. Некоторые считают его тайным христианином и русским патриотом, который якобы долго и методично шел к высшей власти в компартии, чтобы перебить ленинскую гвардию безродных космополитов и начать возрождать Российскую империю. Об истоках народного и официального мифотворчества и размышляет Андрей ЗАЙЦЕВ.
Похороны Сталина на Красной площади, 1953. Фото: Петр Чернов, РИА-Новости

5 марта 1953 года скончался Иосиф Сталин – человек, о роли которого в отечественной истории до сих пор идут яростные споры, правитель, так и не ставший нашим прошлым. Даже среди верующих людей в России отношение к этому главе советского государства очень неоднозначно – одни считают его «чудовищем» и «духовным уродом», другие полагают, что «Сталин создал РПЦ МП», и Церковь наша должна покаяться в пособничестве преступлениям сталинизма, третьи же, напротив, называют вождя народов «тайным христианином», восстановителем Православия, подло убитым инородцами.

К сожалению, аргументами в спорах о Сталине часто становятся не документы, а мифы, а потому было бы интересно посмотреть на то, что писали о Сталине православные иерархи при его жизни и сразу после смерти, а заодно и посмотреть на те мифы, которые позволяют некоторым видеть в Сталине «идеального правителя».

Начнем с официальных церковных текстов, публиковавшихся в Журнале Московской Патриархии по случаю празднования в СССР семидесятилетнего юбилея Сталина (декабрь–январь 1949-50 г.) и соболезнования по случаю его кончины (март-апрель 1953 г.).

Эти документы обычно используют как почитатели «Вождя народов», так и его яростные критики. Первые пытаются с их помощью доказать православность Сталина, вторые – обвинить Русскую Православную Церковь в недопустимом сервилизме. Между тем, при внимательном чтении поздравительных адресов и соболезнований возникает горестная картина несвободной Церкви в тоталитарной стране, чьи иерархи действительно могли испытывать к Сталину благодарность за то, что последний сохранил им жизнь.

Вот, например, отрывок из большого поздравительного адреса юбиляру, опубликованного в 12 номере ЖМП за 1949 год: «Как и все вообще интересы трудящихся, близки Вам и нужды верующих русских людей, составляющих Русскую Православную Церковь. Свидетельствуя о Вашем отношении к этим нуждам, мы прежде всего с чувством глубокого удовлетворения воздаем должное правам и обязанностям граждан Советского Государства, закрепленным Сталинской Конституцией. В ряду этих прав нам, церковным людям, особенно дорога ничем не стесняемая свобода и возможность исповедовать свою православную веру, как и полное гражданское равноправие нашего православного духовенства. Благодаря Сталинской Конституции церковные люди нашей страны могут не только свободно осуществлять свои церковные идеалы, но и принимать участие в общественной и государственной жизни».

Помимо казенного, бюрократического, этикетного стиля фрагмент дает представление о тех правилах игры, на которых на самом деле терпел Церковь тот, кого в то время называли Хозяин и Отец родной, словно православного царя.

Еще в 1948 году произошло определенное охлаждение церковно-государственных отношений. В переписке патриарха Алексия I с главой Совета по делам РПЦ МП Карповым можно найти множество свидетельств того, как просьбы Предстоятеля Церкви о передаче верующим того или иного храма или святыни попросту игнорируются правительством.

В этих условиях, все православные епископы подписывают поздравительный адрес, в котором говорят об отсутствии малейших гонений на Церковь. Формально они были правы – советская конституция обеспечивала возможность верить, но реальная практика сильно расходилась с советскими законами.

Церковь при Сталине оказалась точно в таком же положении, как и все жители СССР. Она жила в окружении лжи. В Москве и Ленинграде отменяли карточную систему, незначительно снижали цены на какие-то товары, но при этом в стране был послевоенный голод, а карточки были отменены потому, что государство просто не могло обеспечить всех своих жителей едой и предметами первой необходимости.

Вот еще одна цитата из передовой статьи в январском номере ЖМП за 1950 год, объясняющая популярность Сталина и в наши дни: «Низкопоклонство перед Западом всегда было чуждо русскому церковному сознанию, а в космополитизме, который в прошлом веке и ранее пытался проникнуть в церковную ограду в форме масонства и всяких инославных акций, оно всегда усматривало опасную для Церкви силу и неизменно от нее отвращалось. Тем более осуждает Церковь эту опасную идеологию теперь, когда под ее флагом империалисты проводят свою агрессивную антинародную политику, явно заостренную против нашей великой страны».

В этом фрагменте достаточно убрать слово «империалисты», чтобы он полностью соответствовал той риторике, которую можно и сегодня встретить на страницах ряда православных и иных СМИ. Как и 60 лет назад Сталин для многих остается символом правителя, спасшего страну, находящуюся в состоянии войны (обычной или холодной). В околоправославной мифологии вождь народов часто предстает «мучеником», которого убили иудеи для того, чтобы предотвратить свою возможную массовую депортацию в Сибирь. Отметим, что версия насильственной смерти Сталина весьма популярна в среде его поклонников, а на самочинных «иконах» вождя можно увидеть несколько человек, стоящих у кровати умирающего и душащих его подушкой (возможно, здесь присутствует кощунственная аналогия со святителем Филиппом (Колычевым)).

Еще один цикл мифов о Сталине стал возможным благодаря текстам соболезнований патриарха Алексия I от имени Церкви. 9 марта в день похорон советского правителя Предстоятель РПЦ МП произнес речь перед панихидой по Сталину, опубликованную в апрельском номере ЖМП за 1953 год: «Великого Вождя нашего народа, Иосифа Виссарионовича Сталина, не стало. Упразднилась сила великая, нравственная, общественная; сила, в которой народ наш ощущал собственную силу, которою он руководился в своих созидательных трудах и предприятиях, которою он утешался в течение многих лет. Нет области, куда бы не проникал глубокий взор великого Вождя. Люди науки изумлялись его глубокой научной осведомленности в самых разнообразных областях, его гениальным научным обобщениям; военные — его военному гению; люди самого различного труда неизменно получали от него мощную поддержку и ценные указания. Как человек гениальный, он в каждом деле открывал то, что было невидимо и недоступно для обыкновенного ума».

Маленький отрывок из самого начала слова патриарха Алексия I повлек за собой многочисленные обвинения и споры. Одни фактически видят в нем основания для «канонизации» правителя, другие выводят из него тезис о безблагодатности Церкви, зараженной «ересью» «сергианства». Реальность же оказалась куда прозаичнее мифа.

Если посмотреть тексты соболезнований от представителей разных христианских Церквей, то можно увидеть, что «вождем» покойного называют не только христиане из социалистических стран, но и представитель англикан. Разумеется, текст о сталинской гениальности в устах христианина звучит довольно странно, но здесь снова нужно вспомнить о том, что у высших иерархов РПЦ МП, которые в буквальном смысле слова ожидали смерти, мог выработаться «стокгольмский синдром», а благодарность за сохранение жизни могла быть вполне искренней. Эти тексты не могут служить ни поводом для прославления, ни поводом для осуждения кого бы то ни было, поскольку они были произнесены в трагическую для Православной Церкви эпоху.

Отметим, что основы для формирования мифов о Сталине были заложены еще в сентябре 1943 года, после публикации в «Известиях» официального отчета о встречи Сталина с тремя православными иерархами. Официальный текст, перепечатанный в сентябрьском номере ЖМП за 1943 год, не давал никаких поводов для разговора о православности вождя или его особом отношении к Церкви. Напротив, газета сухо сообщала о том, что митрополит Сергий попросил разрешения у советской власти на созыв Собора для избрания патриарха, и глава советского правительства не стал против этого возражать.

Столь же по-деловому построена и докладная записка Карпова, в которой есть интересное замечание о том, что Сталин отказался фотографироваться вместе с иерархами, сославшись на позднее время встречи. Эти два текста показывают, что речь шла о сугубо прагматическом разговоре, в котором глава советского правительства не давал никаких обещаний, которые нельзя было бы при желании дезавуировать. Этот текст не удовлетворил ни поклонников Сталина, ни критиков Церкви, а потому довольно быстро появилось две противоположные легенды.
Источником первой был Анатолий Краснов-Левитин, который в своих воспоминаниях «Рук Твоих жар» приводит историю о том, как вождь народов в беседе с митрополитом Сергием стал вспоминать семинарское прошлое: "Да, да, как же. Я семинарист. Слышал тогда и о вас". Затем он стал вспоминать семинарские годы... Сказал, что мать его до самой смерти сожалела, что он не стал священником. Разговор диктатора с митрополитом принял непринужденный характер". По другим источникам глава Советского правительства «как настоящий иподьякон» помог утомленному митрополиту Сергию выйти из своего кабинета. Современные поклонники Сталина часто используют этот апокриф для того, чтобы доказать религиозность советского правителя. Часть из них доходит до того, что считает сталинскую культурную и литературную политику (заказ на определенные книги, фильмы и т.п.) православной по духу, однако никаких документальных подтверждений этому апокрифу нет.
Противники Церкви, напротив, часто используют другую известную историю о том, что Сталин 5 сентября 1943 года якобы сказал митрополиту Сергию: «Меня боишься, а Его нет?» Эта фраза сопровождалась жестом правителя, показывавшего пальцем в небо.

Нетрудно заметить, что обе эти легенды выставляют в выигрышном свете только самого Сталина, отводя православным иерархам роль статистов в срежиссированной им постановке. Вероятно, и нынешние поклонники Сталина видят в нем символ правителя, обладающего некими сверхспособностями открывать в любом деле то, что недоступно обыкновенному человеку.

Слова патриарха Алексия I на речи перед панихидой, невольно выразившие суть «культа личности», остаются актуальными в православной среде до сих пор, поскольку почитание Сталина основывается на легендах, придуманных еще при жизни «Гения прогрессивного человечества», так похожего на «гения из гениев», столетием ранее описанного свт. Игнатием (Брянчаниновым) автократора, в котором святой видел опасного обольстителя русского народа мнимой державностью.
http://www.nsad.ru/articles/stalin-pravoslavnyj-car-mif-i-realnost