«Противоречия полностью не преодолены». Митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев), Павел Коробов

Митрополит Иларион и РПЦ

Досье

История отношений Русской православной и Римско-католической церквей

История вопроса

12 февраля в Гаване впервые в церковной истории состоится встреча глав христианских церквей - патриарха Московского и всея Руси Кирилла и папы римского Франциска. Подготовкой исторической встречи со стороны РПЦ занимался митрополит Волоколамский ИЛАРИОН, возглавляющий отдел внешних церковных связей Московского патриархата - церковное внешнеполитическое ведомство. О нюансах церковной дипломатии митрополит рассказал корреспонденту "Ъ" ПАВЛУ КОРОБОВУ.

- Несколько последних десятилетий поднимался вопрос о встрече патриарха с папой, говорили, что не время, надо сначала решить текущие проблемы и разногласия. Потом заговорили о том, что встреча состоится, когда придет время. Все-таки когда было принято окончательное решение о том, что встреча патриарха с папой пройдет 12 февраля 2016 года?

- Днем принятия окончательного решения следует считать день, в который было объявлено о встрече,- 5 февраля. До того происходили различного рода согласования, касавшиеся даты, места, а главное, содержательного наполнения встречи, текста предлагаемой к подписанию декларации.

- Почему Гавана?

- Куба близка сердцу патриарха. Будучи митрополитом и председателем отдела внешних церковных связей, он посещал Кубу, встречался с руководством страны. Под его непосредственным наблюдением осуществлялось строительство храма в честь Казанской иконы Божией Матери в Гаване, он же совершил освящение этого храма.

Предложений, касающихся места проведения встречи, было немало, и все они поступали из европейских стран. Однако патриарх Кирилл не хотел, чтобы встреча проходила в Европе, поскольку именно с Европой связана тяжелая история разделений и конфликтов между христианами. Совпадение дат визита патриарха в страны Латинской Америки и посещения папой римским Мексики предоставило возможность именно в Новом Свете провести встречу, которая, как мы надеемся, откроет новую страницу в отношениях между двумя церквами.

- Итак, каково содержательное наполнение переговоров?

- Прежде всего, папа и патриарх обсудят ситуацию, сложившуюся на Ближнем Востоке, в Северной и Центральной Африке и в некоторых других регионах, где экстремисты осуществляют геноцид христианского населения. Эта ситуация требует неотложных мер и более тесного взаимодействия между христианскими церквами. Помимо этого будут также затронуты актуальные вопросы двусторонних отношений и международной политики. Встреча завершится подписанием совместной декларации.

- То есть политическая подоплека все же будет присутствовать. Кстати, как человек, возглавляющий внешнеполитическое ведомство РПЦ, объясните, в чем отличие церковной дипломатии от светской?

- Светская дипломатия - понятие вполне сложившееся: мы знаем, кто такие дипломаты, где они работают, какой у них мандат. Тогда как церковная дипломатия - термин, который обычно применяют по отношению к людям, вовлеченным в международную, церковно-политическую тематику.

Римско-католическая церковь, например, существует в двух «ипостасях» - в виде церкви и в виде государства, у нее есть целый штат реальных дипломатов: нунции имеют такой же статус, как послы светских государств. Однако ни у какой другой церкви нет такого статуса, и когда мы говорим о церковной дипломатии, то употребляем это словосочетание достаточно условно. Если говорить о мандате, согласно которому совершается служение церковного дипломата, можно сказать, что в нынешней своей форме он предполагает прежде всего межцерковные и межрелигиозные отношения. В Русской православной церкви этот мандат, в частности, включает контакты с поместными православными церквами, с каждой из которых мы выстраиваем двусторонние отношения. Вместе с этим у нас есть межправославная повестка дня, например подготовка Всеправославного собора. В межхристианской сфере одним из приоритетных направлений являются именно связи с Римско-католической церковью, выстраивание отношений с ее священноначалием: от папы римского и руководителей Римской курии до отдельных епархий, епископских конференций, богословских школ. Например, у нас самостоятельные двусторонние связи с епископскими конференциями Польши, Италии, Литвы. Мы также сотрудничаем с некоторыми монашескими орденами, общинами, например общиной святого Эгидия, которая является влиятельным движением мирян. Поддерживаются отношения и с протестантским сообществом. Это огромная, многообразная область, потому что протестантские общины сейчас очень разные: есть так называемые консервативные, есть либеральные, есть те, с которыми у нас много общего, например в области социального служения, а есть те, с которыми мы расходимся даже по нравственным вопросам. Отдельное направление работы - контакты с нашими соотечественниками, с духовно-культурными центрами, зарубежными приходами. Если говорить о межрелигиозном сотрудничестве, можно упомянуть имеющийся богатый опыт двусторонних контактов с мусульманами. Так, диалог с исламской общиной Ирана ведется уже более десяти лет. Ведется диалог с мусульманами Египта, действует рабочая группа по контактам с турецким управлением по делам религии. В декабре 2015 года на наш отдел было возложено еще одно направление - межрелигиозный диалог в России и странах ближнего зарубежья. Наконец, нельзя не упомянуть нашу работу на китайском направлении, диалог с государственным управлением по делам религий Китая.

- Введение санкций против России изменило отношение зарубежных светских и церковных лидеров к РПЦ?

- Я не заметил никакого изменения. Думаю, лидеры иностранных государств прекрасно понимают, что межгосударственные отношения - это одно, а отношения с церковью - другое.

- Во время ваших встреч с главой Римско-католической церкви вы обсуждали тему осложнения политической обстановки в мире, например ситуацию на Украине, санкции?

- Ситуацию на Украине мы обсуждали, тема санкций не затрагивалась. Я считаю, что язык санкций и угроз ни к чему хорошему не ведет. Уверен, что любые проблемы международного характера должны решаться путем переговоров.

- Как складываются отношения РПЦ и государственной власти? Нередко в адрес церкви звучат упреки, что она сращивается с властью. Как вы относитесь к такому мнению?

- Такого рода обвинения беспочвенны. Патриарх неоднократно об этом говорил. Например, в одной из программ «Слово пастыря» он дал исчерпывающий ответ: если бы церковь сращивалась с государством, то государство осуществляло бы контроль за внутренней церковной жизнью, как это было в советское время, когда власть контролировала наши внутренние уставы, пыталась диктовать, кого нам избирать в архиереи. Сейчас такого контроля нет. Построенная в России система церковно-государственных отношений оптимальна как для церкви, так и для государства. С одной стороны, государство не вмешивается в церковные дела, а церковь не вмешивается в политику, но с другой - между церковью и государством создана очень широкая система взаимодействия и сотрудничества в тех областях, где такое сотрудничество востребовано и приносит пользу.

- В каких?

- Например, в области благотворительности, социальной работы, в сферах семейной, молодежной политики.

- На протяжении многих лет православные Абхазии и Южной Осетии просят принять их в лоно РПЦ. Почему Московский патриархат не идет на это?

- Потому что существует принцип, согласно которому изменение политических границ не должно вести к немедленному изменению границ церковных. Если мы будем менять церковные границы каждый раз, когда появляются новые политические рубежи, то каждые несколько лет будут возникать новые церкви. Есть такие поместные церкви, у которых границы не менялись в течение многих веков, хотя за тот же период на территории их канонического присутствия неоднократно возникали и упразднялись границы государств. Посмотрим на древние патриархаты: Константинопольский, Александрийский, Антиохийский, Иерусалимский - сколько с IV столетия, когда оформилась система четырех восточных патриархатов, сменилось на этой территории государств, сколько раз передвигались и менялись границы? А каноническая территория церкви остается неизменной на протяжении веков. Естественно, в жизни поместных православных церквей бывали ситуации, когда границы менялись, когда те или иные епархии передавались из одной юрисдикции в другую. Но это происходило всегда соборным решением и не зависело напрямую от изменения политических границ. Поэтому когда, например, Украина стала государством, и на этой почве один иерарх провозгласил принцип, что у независимого государства должна быть независимая церковь, ему напомнили: такого принципа никогда не было в каноническом праве православной церкви. Тем не менее затронутый вами вопрос требует неких конкретных, пусть и временных решений. Эти решения мы сейчас пытаемся найти в диалоге со всеми заинтересованными сторонами.

- Какие у Русской церкви отношения с иными религиями - мусульманами, иудеями? Есть ли совместные проекты, программы?

- Надо отметить очень высокий уровень взаимодействия между традиционными конфессиями в РФ и на всей территории СНГ. Так, Межрелигиозный совет России возглавляет патриарх Кирилл. Совет регулярно собирается и вырабатывает общие позиции традиционных религиозных общин России по самым разным вопросам. Никогда еще не наблюдалось каких-то серьезных противоречий. Мы не вступаем в споры с нашими братьями из других религий касательно теологии, догматов вероучения, но обсуждаем ту повестку дня, которая является общей. И оказывается, что у нас существует очень много точек соприкосновения и схожие подходы к социальной и нравственной проблематике. Мы вместе противостоим попыткам разжечь межрелигиозные и межнациональные конфликты на территории страны, высказываем общую позицию по ситуации на Ближнем Востоке, выступаем с заявлениями по таким темам, как свобода совести, защита прав верующих.

- РПЦ не пугает стремительная исламизация Европы? Существует ли план противостояния экспансии ислама?

- Нас гораздо больше пугает утрата европейскими государствами христианской идентичности, христианских корней. Кардинал Кох, еще будучи епископом в Швейцарии, как-то сказал: «Мы должны бояться не сильного ислама, а слабого христианства». Я с этим утверждением абсолютно согласен.

- Сейчас весь мир беспокоит угроза, исходящая от так называемого «Исламского государства». У Русской церкви есть свой взгляд на эту проблему?

- Конечно. Думаю, что это реальная угроза для человечества. Вспомним, все лидеры официального ислама в разных странах всячески открещиваются от этого феномена. Они говорят: «Это не наши люди». По словам одного российского муфтия, это не служители Аллаха, а слуги сатаны. Уверен, что такая позиция объединяет все традиционные конфессии - не могут во имя Всевышнего совершаться те чудовищные акты насилия, что мы сегодня наблюдаем. Со времен Средневековья люди не слышали о таких леденящих душу преступлениях.

- Можно ли противостоять этому не с оружием в руках, а религиозной догматикой?

- Конечно, определенная доля ответственности за происходящее ложится и на религиозных лидеров, но я думаю, что остановить расползание этой чумы терроризма можно только совместными согласованными действиями государств и обществ. Необходимо создание не нескольких противоборствующих между собой коалиций, а одной всемирной коалиции против терроризма, которая включала бы в себя всех людей доброй воли. Помимо политиков в нее должны войти религиозные лидеры. Предстоящая встреча папы и патриарха, надеюсь, станет важным шагом в этом направлении.

- Правда ли, что в западноукраинских областях происходят захваты храмов канонической церкви? Каково сейчас положение УПЦ МП на Украине?

- То, что происходит на востоке Украины, можно охарактеризовать словосочетанием «гуманитарная катастрофа», и если не будет найдено стабильное долгосрочное политическое решение этого кризиса, ситуация не будет улучшаться. Несмотря на давление со стороны светской власти, несмотря на незаконные захваты православных храмов раскольниками, Украинская православная церковь, возглавляемая митрополитом Онуфрием, твердо стоит на канонических позициях, сохраняя единство со всей полнотой Русской церкви. Положение тяжелое, но в своем исповедническом подвиге стояния за церковное единство Украинская церковь вдохновляется примером Новомучеников и исповедников Русской церкви, не поступившихся совестью и не пошедших на компромисс с тогдашней властью.

- Церковь на Украине стала заложницей политического конфликта? Повлияло ли политическое противостояние на отношения иерархов, священнослужителей и верующих России и Украины?

- Отношения не изменились, мы по-прежнему ощущаем себя единой церковью, и то духовное единство, которое скрепляло нашу церковь на протяжении более тысячи лет, не может быть поколеблено никакими политическими бурями. Хотел бы еще раз с большим удовлетворением и восхищением отметить позицию митрополита Онуфрия, который твердо отстаивает единство церкви вопреки мощному политическому давлению, оказываемому на епископат канонической Украинской православной церкви.

- Украинские власти пытаются влиять на духовенство?

- По тем сведениям, которые мы получаем, давление оказывается очень большое, в том числе на местах.

- А в чем это проявляется? Чего хотят добиться украинские власти?

- Они пытаются сделать так, чтобы в незалежном государстве была незалежная церковь. При этом их идеология совершенно не распространяется на Греко-католическую церковь, которая позиционирует себя как национальная церковь Украины, несмотря на то, что ее фактический руководитель находится в Риме. Этот факт почему-то никого не беспокоит, как и то, что все назначения на епископские кафедры утверждаются в Риме. А вот то, что между Украинской православной церковью Московского патриархата и патриархом Московским сохраняется духовная и молитвенная связь без какого бы то ни было административного вмешательства, ряд политиков не устраивает, хотя наш патриарх не утверждает кандидатуры епископов, не вмешивается во внутреннюю жизнь Украинской церкви. Она обладает всеми правами самоуправляемой церкви.

- На 2016 год запланировано проведение Всеправославного собора, который некоторые называют Восьмым вселенским собором. Для чего соберутся православные архиереи, какие вопросы будут решаться?

- Подготовка к этому собору велась 55 лет. За это время много тем было обсуждено. Какие-то темы были сняты с повестки дня - не потому, что по ним было достигнуто какое-то решение, а потому, что этого решения достичь не удалось.

Вокруг готовящегося собора распространялось и, к сожалению, продолжает распространяться множество разного рода слухов. Говорят, например, что это будет «Восьмой вселенский собор», что это будет «антихристов собор», что на нем заключат унию с католиками, что на нем отменят все посты, введут второбрачие духовенства, что это будет модернистский собор и т. д.

Однако никакого Вселенского собора не будет. Намечается Всеправославный собор, повестка дня которого известна и опубликована. Более того, опубликованы документы, предлагаемые к рассмотрению на этом соборе.

У нас было много опасений, связанных с этим собранием, делегаций поместных православных церквей. Так, например, если бы решения принимались большинством голосов, существовала вероятность, что церквам, которые не согласны с тем или иным решением, его могли бы попытаться навязать, например, в вопросе о переходе на новый церковный календарь. Поэтому с самого начала подготовки мы настаивали - и этого удалось добиться - на том, что все решения на Всеправославном соборе будут приниматься консенсусом. У каждой поместной церкви будет делегация из 24 архиереев (в делегациях тех церквей, где насчитывается меньше архиереев, соответственно, будет меньше участников), но голос у каждой церкви будет один. В общей сложности 14 общепризнанных православных церквей должны принять участие в соборе, и у каждой будет свой голос. Если хотя бы одна церковь выступает против какого-либо решения, то это решение не проходит. Если хотя бы одна церковь не согласна с тем или иным мнением, то это мнение не принимается.

Наши оппоненты в предсоборном процессе высказывали мнение, что при условии принятия решений консенсусом невозможно будет решить те или иные вопросы, невозможно будет достичь общеправославного согласия и собрать собор. Но если невозможно достигнуть согласия, так не надо и собирать. Нам этот собор для чего нужен? Для того чтобы укрепить наше единство или чтобы разрушить его? Он нам нужен для того, чтобы мы приехали и в братской атмосфере обсудили вопросы, по которым у нас есть единомыслие, или же для того, чтобы мы разъехались и потом еще 55 лет не встречались? Я думаю, что ответ очевиден. Именно поэтому мы настояли на том, что все решения на соборе должны приниматься единогласно, консенсусом.

Более того, на собор не будут выноситься никакие вопросы, которые не были заранее согласованы либо на всеправославных совещаниях, либо на собраниях поместных православных церквей. Данная позиция была поддержана на собрании предстоятелей, которое недавно состоялось в Шамбези близ Женевы. Таким образом, у нас уже есть два защитных механизма. Первый - это консенсус. Второй - то, что на собор не будут выноситься несогласованные вопросы. Есть еще и третий: никакие поправки к документам не могут быть приняты, если они не принимаются единогласно. При такой системе защитных механизмов можно ли еще говорить о каких-либо рисках для нашей церкви, касающихся участия во Всеправославном соборе? Как кажется, мы постарались все возможные подводные камни предвидеть.

Тексты документов, которые будут обсуждаться на Всеправославном соборе, были розданы участникам прошедшего Архиерейского собора Русской православной церкви, и в соборных постановлениях говорится: «Члены Архиерейского собора свидетельствуют, что в своем нынешнем виде проекты документов Святого и Великого собора не нарушают чистоту православной веры и не отступают от канонического предания церкви».

- В июне 2015 года с папой Франциском встретился президент России Владимир Путин. У них оказались схожие позиции по вопросу гонений христиан на Ближнем Востоке. Судя по всему, у понтифика и Владимира Путина сложились добрые отношения. На ваш взгляд, папа может повлиять на европейских лидеров в вопросе отмены санкций?

- Безусловно, папа может положительно влиять на международную ситуацию. Но, насколько я могу судить, отмена санкций не является сегодня предметом приоритетной озабоченности для нашего государственного руководства.

- Как сейчас складываются отношения между Ватиканом и Московским патриархатом, кто занимается проработкой вопросов, касающихся двусторонних отношений?

- Со стороны Русской церкви - это я, со стороны католической церкви - кардинал Курт Кох.

- Переговоры с папой тяжело шли?

- У нас хорошее конструктивное взаимодействие. Я уже пять раз встречался с папой Франциском, а до того трижды - с папой Бенедиктом XVI. Один раз, не будучи еще председателем отдела внешних церковных связей, я встречался с папой Иоанном Павлом II. Что же касается моих встреч с папой Бенедиктом и папой Франциском, всякий раз я был удовлетворен беседой и уровнем взаимопонимания.

- Сегодняшняя встреча патриарха и папы означает, что все противоречия между РПЦ и Ватиканом преодолены?

- Нет. Во-первых, не преодолены вероучительные разногласия. Однако целью встречи и не является обсуждение вероучительных вопросов. Во-вторых, не преодолены те разногласия практического характера, которые омрачают жизнь наших церквей. Я имею в виду прежде всего проблему украинской унии. Разгром униатами трех епархий Московского патриархата в Западной Украине на рубеже 1980-90-х годов, перенос центра Украинской греко-католической церкви из Львова в Киев, настойчивое желание этой церкви присвоить себе статус патриархата, распространение миссии УГКЦ на традиционно православные земли Восточной и Южной Украины, поддержка униатами раскольников - все эти факторы лишь усугубили проблему. Положение еще ухудшилось в результате событий последнего времени на Украине, в которых представители УГКЦ принимали самое непосредственное участие, выступая с антироссийскими и русофобскими лозунгами. Тем не менее положение гонимых христиан таково, что откладывать контакты на высшем уровне более не представляется возможным. Необходимо отложить в сторону внутренние несогласия и объединить усилия для спасения христианства в тех регионах, где оно подвергается жесточайшим гонениям.

Митрополит Иларион и РПЦ

Митрополит Волоколамский Иларион (в миру - Григорий Алфеев) родился 24 июля 1966 года в Москве. Окончил Московскую духовную семинарию (1989), Московскую духовную академию (1991), докторантуру Оксфордского университета (1995). В 1987 году принял постриг и был рукоположен в иеродиаконы. Служил в Виленской и Литовской (Литва), Сурожской (Великобритания) и Московской епархиях. С 1995 года работал в отделе внешних церковных связей Московского патриархата, в 1997-м возглавил секретариат по межхристианским связям. 14 января 2002 года рукоположен в епископы. Вскоре возглавил представительство РПЦ при европейских международных организациях. В 2003 году стал епископом Венским и Австрийским. 31 марта 2009 года назначен епископом Волоколамским, возглавил отдел внешних церковных связей. В апреле 2009 года возведен в сан архиепископа, в феврале 2010-го - в сан митрополита.

В Русской православной церкви - 293 епархии, 34 764 храма, 471 женский монастырь и 455 мужских. В состав церкви также входят 57 митрополий, 2 митрополичьих округа (в Казахстане и Средней Азии), 5 самоуправляемых церквей, 1 экзархат (в Белоруссии), 23 синодальных учреждения. В РПЦ служат 35 171 пресвитер и 4816 диаконов. В дальнем зарубежье действуют 891 приход и 56 монастырей Московского патриархата, включая приходы и монастыри Русской зарубежной церкви.

История отношений Русской православной и Римско-католической церквей

Официальный раскол (великая схизма) церкви на католическую с центром в Риме и православную с центром в Константинополе произошел в 1054 году. Выдвинутые тогда церквями взаимные анафемы были сняты лишь в 1965 году папой римским Павлом VI и патриархом Константинопольским Афинагором I, но раскол преодолен не был.

В 1448 году в Москве была провозглашена автокефалия Русской православной церкви от Константинополя. С конца XVIII века и до 1971 года в России действовала папская нунциатура (посольство). Архиепископ Могилевский являлся митрополитом Римско-католической церкви (РКЦ), католические епископы назначались императором по соглашению с папой. По конкордату 1847 года папа римский признавался главой российских католиков, но в 1866 году документ был расторгнут.

После II Ватиканского собора 1962-1965 годов Римско-католическая церковь на официальном уровне признала РПЦ. В 1980 году была создана смешанная комиссия по богословскому диалогу между РПЦ и РКЦ, но в 1993 году ее работа была прервана. В 2004 году была организована совместная рабочая группа по рассмотрению проблемных ситуаций, существующих во взаимоотношениях между РПЦ и РКЦ.

http://www.kommersant.ru/doc/2913683