«Почему, дружок? Да потому, что я жизнь учил не по учебнику»

Владимир Мамонтов о будущем учебнике истории

Поскольку полная объективность вещь звездно-сияющая, но мало достижимая, я предлагаю отвечать на вопрос «Каким должен быть учебник по истории России?» ровно после того, как мы ответим на другой важный вопрос: а кого мы намерены получить в результате? На выходе, на выпуске. Вот он идет, наш выпускник, распрекрасный юноша, говорящий на русском языке с явным интернет-акцентом. Неатлетическое тело его обтянуто майкой, на которой в относительно грубой англоязычной форме сказано, как автор майки относится к действительности. Из произведенного в России на нем, возможно, трусы, скрытые до поры, до времени от общественности. При этом у него светлая голова, он любит маму, Машу, кошку и Warface, он гораздо более открыт и о большем осведомлен, чем советский школьник его возраста.

Но кое-что важное в нем отсутствует. Отсутствует неявно, в трудно формулируемом виде, и сильно искажается поколенческим разрывом: помните, в фильме «Курьер» папашу реально бесит, что сын неправильно пьет сгущенку? Пробьет дырку в банке, запрокинет голову – и чмок, чмок! Вот это раздражение, почти не мотивированное, надо, говоря о молодых, технологично отсепарировать. Как при производстве сливок из молока. Если попыться хладнокровно описать главную отцовскую претензию героя Владимира Меньшова парой слов, то они таковы: нет в юноше стержня.

К слову, извилистая судьба актера, сыгравшего странноватого пацана в этом тонком фильме, наводит на мысль, что гость, которого играет Владимир Меньшов, не зря волновался: мы не узнаем, как сложилась судьба любителя сгущенки, но курьер Федор Дунаевский был и актером, и барменом, жил то там, то здесь, по разным Германиям и Израилям, теперь вот повзрослел, прибавил в весе и стал бизнесменом. Как говорится, и слава Богу. Какие вопросы? Жизнь удалась. Есть ровно один нюанс. Похоже, жизнь форматировала человека, а не он ее.

Вот тут мы,пожалуй, уцепились за главное. Во времена молодости героя Меньшова всё – от школьной программы до мощной пропагандистской машины, от коммунальной квартиры до недавнего военного лихолетья – работало на воспитание человека, успешно преодолевающего трудности. Гордого этим. Что уж говорить о Великой Победе? Даже ремонт «жигулей» в значительной мере предполагался самостоятельный. Даже дачки вагонкой обивали сами. Незатейливая, но пересахареная песенка Колмановского-Ошанина в исполнении Марка Бернеса – и та об этом: «Дождик приношу в пустыню я, солнце раздаю хорошим людям. Почему, дружок? Да потому, что я жизнь учил не по учебникам. Просто я работаю волшебником». А перед этим работал Аркашей в «Двух бойцах». И пел другу, Саше с Уралмаша «Темную ночь» так волшебно, что страна огромная слезу утирала, и,по словам Алексея Симонова,«в правде песни растворялось, исчезало все, что вокруг было наврано».

Если мы сейчас откроем старые учебники, по которым учились Саши и Аркаши, мы обнаружим в них немало странного. Фальшивого. Того, что расходилось не только с академическим знанием, но и с окружающей, куда более жесткой действительностью. Единственное, чего мы не увидим – уныния и самобичевания. Ни грана обреченности. Ни золотника уныния. А вот что справедливо пишут о некоторых учебниках истории, по которым училось целое поколение постсоветских школьников: «Учебники истории переполнены безумным количеством ошибок, передергиваний, вымыслов и домыслов, совершенно откровенно внушают школьникам, что все жители России — люди ущербные, что вся история России — цепь неудач и позора, а образцом для подражания является, конечно же, западная цивилизация «общества потребления».

Давайте серьезно: а разве только учебники подталкивают нынешних детей к тем же выводам? Если Саше с Аркашей внушали, что радио изобрел Попов, а о Маркони следовало забыть, а ещё лучше презирать капиталиста, сделавшего из открытия бизнес, то нынешний школьник про Попова может и вовсе не знать, а, образно говоря, Маркони почитаем им за образец верного подхода к делу. (Хотя вполне возможно он не знает ни о том, ни о другом, и это уж совсем беда). Разве вся наша жизнь, а не только семья и школа, воспитывает гражданина и воина? Нет, зачем? Ведь успешны приспособленцы, потребители и деляги. Да и какие нынче войны? С кем? За что? С пришельцами в компьютерной игре за кристаллики и бонусы? И ежели так, то всё к лучшему: если впереди такая вот жизнь, то ребенок к ней готов.

А если впереди жизнь совсем другая? И в ней сгинут безвольные потребители, амрфные геймеры, пустые деляги и дипломированные бездельники? Или даже не сгинут – просто такая судьба явстенно обнаружит свою ущербность, бессмыслицу? Кризис ли тому послужит, что иное – не знаю. Но такой грозовой поворот возможен. Даже так: очень вероятен.

Учебник истории, в котором Россия будет занимать подобающее место, со всеми победами, трагедиями и сложностями, в которой особенности её не будут обозваны ошибками, а преимущества – случайностями, может хорошо послужить делу только в том случае, если само дело, сама Россия и её народ вернутся к идее формировать жизнь вокруг, а не плыть по течению.

Владимир Мамонтов

http://www.foma.ru/mamontov-ucebnik.html