«НАДО ИМЕТЬ ЖЕЛАНИЕ ЖЕРТВОВАТЬ СОБОЙ»

Игумен Лаврентий (Балаев)

Игумен Лаврентий (Балаев) несет во Введенском ставропигиальном мужском монастыре Оптина пустынь сразу несколько послушаний. Паломники знают отца Лаврения как руководителя экскурсионной службы, а братии он больше известен как врач и духовник. О духовных и душевных особенностях современного иночества – наш разговор с батюшкой. Какие качества необходимы человеку, чтобы стать монахом сегодня? Что важно знать о себе и монастырской жизни, принимая решение оставить мир? Для чего монаху духовное образование? Все эти вопросы корреспонденты «Монастырского вестника» нередко задают руководителям монастырей и опытным в духовной жизни насельникам обителей. Эти же вопросы не раз становились предметом обсуждения на монашеских конференциях, вынужденный период отсутствия которых, определяет и необходимость пользоваться возможностями интернет-пространства, чтобы знакомить с духовным опытом современников тех, кто избирает «благую часть».

Отец Лаврентий, исходя из Вашего духовнического опыта, могли бы Вы поделиться своими наблюдениями о современном человеке? Кто-то из приходящих к Вам на исповедь, на беседу, выбирает, или уже выбрал, монашеский путь, кто-то живет в миру, но так или иначе соприкасается с монастырем, просит у Вас совета. Есть ли какие-то особенности у людей, которые в наши дни обрели веру и хотят посвятить свою жизнь Богу и Церкви?

Ксожалению, нужно говорить о том, что современное общество в целом больно эгоизмом. И, увы, эгоизм препятствует человеку видеть Бога, душа эгоиста не упражняется в трудах. В современном мире всё как будто создано для того, чтобы человек сконцентрировался на себе, на своих удовольствиях: он должен жить обязательно в хороших условиях, учеба для него должна быть комфортной, занятия – только приятные; малейший дискомфорт, малейшее понуждение вызывают возмущение и протест. Общество ушло от того, чтобы формировать стремление человека к достижению какой-то конкретной важной цели. Когда я был ребенком, меня часто спрашивали: кем ты будешь? И я, учась в пятом классе, уже решил, что буду врачом. А сейчас сталкиваюсь с тем, что приезжают родители десяти- одиннадцатиклассников и задают вопрос: «Вот, не знаем – куда отдать своего ребенка учиться?»

Беда еще и в том, что люди очень много времени проводят в псевдожизни: игры, социальные сети. Там легче, там можно быть властелином, одерживать победы… Там легко подкупается человеческая гордость, а реальная жизнь задает много вопросов, на которые легких ответов нет. Это же является причиной отчуждения, замкнутости. Недавно я встречался со студентами. Захожу в аудиторию: сидят человек сорок и – тишина. Я же помню, как было раньше в компании студентов – постоянные разговоры, обсуждения, споры. Не сразу даже понял, в чем причина, а потом вижу: они все смотрят в телефоны… Но существование в социальных сетях не дает почувствовать другого – живого – человека рядом, и не дает возможности раскрыться самому. Только общаясь с людьми в реальной, а не в виртуальной жизни, человек познает себя, свои положительные и отрицательные стороны; учится терпеть, помогать, делать добро. Учится любви. Любовь ведь, помимо каких-то добрых чувств, требует еще и понуждения, и смирения, и способности прощать…

Очевидно, что человек, выбирающий монашество, отличается от окружающих его людей. Как бы Вы охарактеризовали современного инока?

В монашество всегда приходили люди особого склада. Истинные монахи – те, кто действительно стремятся к Богу. Основное, что движет человеком, когда он уходит в монахи, – это любовь к Богу. И любовь к людям. В любви всегда присутствует некоторая степень безрассудства. В монашество идут без оглядки: «как Господь на сердце положил». Если ты еще взвешиваешь: каков твой путь – семейный, не семейный, – в монастырь не спеши, жди…

Святейший Патриарх Алексий II однажды сказал: в монашество не уходят, в монашество приходят. Как в родной дом. Бывает, мы ездим, кочуем по гостиницам – это одно ощущение внутреннее. А потом приходим к себе в дом – пусть маленький, пусть неказистый, но – родной дом. Вот и человек, когда приходит в монастырь, чувствует, что это его родной дом.

Без каких качеств не получится стать монахом?

Человек не должен бояться трудов. Если нет трудолюбия, нет желания подвига, то, конечно, ему нужно задуматься – его ли это путь. И еще надо иметь желание жертвовать собой. Апостол Павел говорит: вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него (Флп. 1, 29). Это и право, и радость, и счастье… Труд и духовная жизнь очень меняют человека. Вот он пришел в монастырь – весь из острых углов, ершистый, чувствительный ко многим вещам… А тот, кто прожил годы в монастыре, гораздо спокойнее на все реагирует. Конечно, если правильно переживает трудные моменты: с любовью ко Господу, с духовником, с помощью Божией и с таинствами, со службами, с монастырским уставом. Как преподобный Варсонофий Оптинский пишет: приходит в монастырь послушник и представляет собой не что иное, как комок злобы… проходят какие-то двадцать лет, и этот злой послушник превращается в благоговейнейшего старчика.

Нужна ли будущему монаху профессия

Когда в монастырь приходит человек, состоявшийся в миру, хорошо владеющий теми или иными профессиональными навыками, – лучше или хуже получается у него продвижение в духовной жизни? Пригождаются или наоборот мешают в монастыре профессиональные навыки? Скажем, был человек, саксофонистом, получится ли у него стать монахом?..

В монастыре нужны люди и с профессиональными навыками, и без профессиональных навыков. Главное, что должно отличать приходящих в монастырь, это безграничная, искренняя любовь к Богу и ближнему. Что касается профессии… по моему мнению, ничего не бывает без Промысла Божия. Также не без Промысла Божия приходит в монастырь человек той или иной специальности, имеющий какие-то профессиональные достижения. В моей жизни, например, все настолько было удивительно: я часто даже не мог понять, почему происходят те или иные события, почему так складывается. А сейчас, будучи здесь, в монастыре, понимаю, для чего мне Господь послал определенную учебу, и прочее, – потому что все это понадобилось. У нас в монастыре есть люди с прекрасным музыкальным образованием, с очень редкими музыкальными дарованиями. Есть компьютерщики и военные, медики и учителя, трактористы, рабочие – и все нужны. В самом начале, когда возрождался монастырь, в братии был один человек, который ремонтировал часы, и мы все приносили ему свои часы на починку. Это до сих пор теплом отзывается на сердце. Жаль, что теперь все часы электронные… Другой всем подшивал обувь. Третий переплетал книги. И это все было необходимо, это было по‑братски тепло и здóрово! Любые дарования, которые есть у человека, он приносит как бы в ответный дар Богу, и они обязательно будут востребованы Церковью. В Церкви и в монастырях нужны абсолютно все специалисты, нет таких людей, которые не нужны монастырю. Единственный главный критерий – это вера. Если есть вера, всё пригодится.

Монастырь, кстати, еще и раскрывает в человеке дарования, о которых он сам не подозревал: вдруг обнаруживается, например, что кто-то – хороший резчик. То же и в духовном плане: порой кажется, что новый брат ничем не блистает, а проходит какое-то время – удивительнейший человек формируется: по доброте, по своим духовным способностям – и трудолюбивый, и любвеобильный, и молитвенный… – во всем образец!

И хорошее образование тоже на благо монаху?

Если есть крепкая вера, если есть любовь к Богу, то все, чего человек достиг, пойдет ему на благо. Ведь важно, кому мы посвящаем свои дарования. Когда я пришел в монастырь, у меня такие первые впечатления были: как же замечательно, что все мы сидим за одним столом – паломники, трудники, люди совершенно разного социального происхождения, разных привычек, и мы все объединены общей целью: пришли сюда ради Бога! Я, кстати, ощущал большое уважение со стороны братии: ты, мол, институт окончил, доктор… А сам думал: за что меня уважать-то?..

В старой Оптине тоже были братия и из простого народа, и дворянского происхождения. Преподобный Варсонофий Оптинский стихи писал под псевдонимом Странник, и музицировал, фисгармонию имел в своей келье. Это не помешало ему достигнуть больших духовных высот.

Любое образование помогает человеку структурировать мышление, систематизировать собственное представление об устройстве мира и взаимоотношениях между людьми. Конечно, это очень полезно. Кроме того, когда ты учишься, приобретаешь навыки смирения, дисциплины.

Чтобы быть «светом миру»…

А духовное образование (которое сейчас обязаны получить все насельники монастырей), знание догматических основ Православия – влияет ли на качество веры и, если влияет, то как именно?

Для современного монаха иметь духовное образование, конечно, очень важно. Мы стараемся, чтобы все, кого мы принимаем в братию, прошли обучение в семинарии, пусть в заочной форме. Да, можно заниматься и самообразованием, но, на мой взгляд, очень ценно общение с преподавателями, получение систематизированных знаний.

Многие приходящие в монастырь, даже люди с высшим образованием, имеют очень слабое представление о тех или иных богословских вопросах. А невежество порождает самые разные кривотолки. Когда человек не знает истории, когда он не знает, как формировалось то или иное решение Церкви, он может принять самую нелепую точку зрения. История Церкви сама по себе содержит много ответов на трудные вопросы. И изучение догматов – обязательно, это основы нашего вероучения. Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорил: нет более неприглядного зрелища, чем христианин, не знающий предмета своей веры. Служение монашества, помимо молитвы за весь мир, включает еще и в некоторой степени миссионерскую, просветительскую работу. Монахи, по известному выражению, – «свет миру», но для того, чтобы быть светом, нужно сначала самому просветиться знанием. Еще нужно отметить такой важный момент обучения: оно помогает человеку прислушиваться к другому мнению, принимать его во внимание. Когда у нас нет желания уважать чужое мнение, к чему это приводит? – опять-таки к укоренению гордости, своеволия.

Тем не менее, приходилось слышать от насельников монастырей, считающих, что им не нужно такого дополнительного послушания, как духовное образование: лишнее знание надмевает…

Главное, что препятствует нам на пути к Богу, это, конечно же, наша гордость. Гордость и нераскаяние, нечистота души. Это основное препятствие, и если этого нет, то знания не будут надмевать. Нужно понимать, что даже светское образование – это, в основном, все-таки дар от Бога – дарование в ответ на твое желание и усердие. А если дарование – то чем кичиться-то? Если же вести монашескую жизнь – тем более: как оно будет надмевать? Промысл Божий обязательно поможет врачеванию гордыни. Здесь у нас больше двухсот братьев, обязательно через кого-нибудь придет вразумление.

Позволю себе отступление и скажу еще раз: в монастыре все устраивается благодаря Промыслу Божиему. Если об этом помнить, то все недоумения, страхи и обиды развеиваются. Нужно просто понимать, Кто здесь всё решает: в первую очередь Господь, Божия Матерь, преподобные старцы. Зайди в храм, усиленно помолись, и ты сам увидишь чудо – насколько Бог близок к тебе. Я могу сказать, что большинство братий так это и видят. Постепенно приобретают опыт и приучаются обращаться ко святым таким образом. Для этого и нужны старшие товарищи, которые делятся опытом, подсказывают…

Духовный опыт преодоления испытаний

Вы упомянули, что Ваше медицинское образование вызывало уважение у братии. Вы ведь в миру успели поработать?

Да, и очень любил работу.

Каким врачом Вы были?

Врачом общей практики, терапевтом. Но я уже говорил, что меня все время Господь направлял на получение тех знаний, которые потом оказались нужны в монастыре. Я не любил, например, какой-то раздел медицины, а меня посылали на специальное обучение. И я явно чувствовал в этом руку Божию: должен пойти, и шел.

В монастыре Вы сразу получили послушание по своей профессии врача?

Когда я пришел сюда, то полтора года был на братской трапезной.

Сейчас, что касается медицинского послушания, – оно есть, помогаю братии в тех или иных проблемах. Но основное – это надо знать, к какому врачу обратиться.

Братия имеет возможность получать квалифицированную медицинскую помощь?

Конечно. У нас есть все условия для этого. Если требуется серьезное лечение, никогда никаких препятствий нет. К нам приезжает немало врачей, мы с ними дружим, обращаемся за консультацией, за помощью, и они нам помогают доброохотно.

Расскажите немного, как в Оптиной пережили карантинный период. Каким было отношение к ограничительным мерам, отсутствию паломников, необходимости сдавать тесты… Не было ли какого-то внутреннего протеста по поводу введенных ограничений?

Было понятно, что решение Патриарха обоснованно, что это выстраданное решение. И сама жизнь это показала. А в отношении братии могу сказать, что у нас послушная братия. В целом это действительно сознательные, ответственные люди. Интернет и настроения деструктивного плана, конечно, оказывали какое-то влияние, но пережили мы это время неплохо, милостью Божией, явным образом опять увидели заботу Господа, заботу преподобных старцев. При малейшем подозрении использовали все возможности – и Патриаршая больница святителя Алексия нам помогала, и другие московские больницы. Несмотря на то, что часть братий болели, выпадали из обоймы, все-таки службы у нас не прерывались. Даже те братья, которые были в больнице, имели возможность слушать трансляцию богослужений на сайте… Когда я сам заболел, Господь послал православного врача, молодого, очень хорошего, мы все его полюбили.

Несомненно, братия очень были рады, когда открыли монастырь.

Какой, на Ваш взгляд, самый главный монашеский урок вынесла братия из этой ситуации?

Необходимо единение, только единением и взаимной помощью мы сможем преодолеть любые испытания. Испытания могут быть самого разного характера, не только эпидемия. Тяжелая ситуация не разобщила – сплотила братию. И братия, несомненно, получила новый духовный опыт. Может быть, глубже стало осознание того, что такое братство: здесь те, кто тебе поможет, кто поддержит, посочувствует. Это очень важно. И сейчас еще требуется большое участие, терпеливое отношение к немощам тех, кто переболел, ослаб. У нас очень хорошая братия, добрая, отзывчивая, друг другу помогающая…

Порой приходится слышать, что молодежь в монастырь уже не стремится так, как стремилась еще недавно, – однако в Оптиной пустыни такая проблема не стоит. Чем, на Ваш взгляд, должен отличаться монастырь, чтобы в него и сегодня хотели прийти и остаться желающие иноческого жития?

Очень важна атмосфера в монастыре, для которой монастырь и создается, – атмосфера покаяния. Ведь что такое покаяние – это стремление человека изменить себя. Посетив то или иное святое место, он должен захотеть измениться. Конечно, без благодати Божией, без помощи Божией, без молитвы Божией Матери и святых это невозможно. Но помощь Божия дается нам опять-таки и за труды, и за молитвы.

Если монастырь совсем уж сблизится с мирской жизнью, с миром – он отдалится от этого главного пути. Если мы изберем путь замкнутости, будем беречь и спасать только себя, мы тоже будем отталкивать людей, и обитель не будет развиваться. Атмосфера покаяния формируется самим устроением жизни монастыря – тем, как проводятся богослужения, каким образом построены отношения между братьями, каково сочетание богослужения и трудовых послушаний. Здесь нужны благословение Божие и мудрость.

Беседовала Екатерина Орлова
Источник: Монастырский вестник