«БЕСЕДЫ» СТАРЦА ВАРСОНОФИЯ ОПТИНСКОГО КАК ИСТОЧНИК ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ ЕГО БИОГРАФИИ

«Жизнь – это книга. Листы ее – это события нашей жизни…»

Из бесед старца Варсонофия

14 апреля (1 апреля по  ст.ст.) 2013 года Православная Церковь отмечает 100-летие праведной кончины одного из своих святых – преподобного Варсонофия Оптинского (в миру Павла Ивановича Плиханкова 1845-1913), канонизированного в 2000 году в Соборе преподобных отцов и старцев, в Оптиной Пустыни просиявших.

Это был один из последних старцев благословенной Оптиной Пустыни – дивный и истинный служитель Христов. Его монашеский путь благословил великий старец Амвросий, а восприемником при постриге в схиму в 1910 году был последний соборно избранный старец Нектарий (Тихонов). Старцу Варсонофию, благодаря непрерывному пребыванию его в Боге и святости жизни, были присущи все дары Духа Святого – благодатная молитва, исцеляющая душевные и телесные недуги, прозорливость, открывающая прошлое и будущее людей, дар чудотворения и пророчества.

Время старческого служения отца Варсонофия – начало 20 века – время для российского общества сложное и трудное. Россия уже стояла на краю пропасти, в которую ввергла ее революция 1917 года. Духовный писатель Сергей Александрович Нилус писал в 1908 году: «В дни разгрома тысячелетнего здания православно-русского духа, в грозные дни, нами переживаемые, дух неверия, вольнодумства, нового язычества, дух антихриста, грядущего в мир, употребляет тысячи всевозможных средств для торжества своей пропаганды: печать во всех ее видах; различные общества и союзы; и, наконец, забастовки всех видов и именований – все это непроницаемой тучей, вырвавшейся из преисподней, охватило самое дыхание русского православного человека, грозя задушить его насмерть»[1].

В это тревожное время смут и потрясений за разрешением своих сомнений и недоумений под покров оптинской благодати, как всегда, шли православные люди к Отцам и Старцам Оптинским, умевшим эти недоумения разрешить, утешить и укрепить в вере – единственной опоре в грядущих переменах, которые оптинские Отцы чувствовали и предсказывали.

Началом  старческого служения преподобного Варсонофия можно считать 1906 год: 9 января он был назначен братским духовником Оптиной Пустыни, а затем, 29 июня 1907 и начальником Иоанно-Предтеченского скита. К этому времени он прошел все ступени духовного становления под руководством старцев Нектария (Тихонова), Анатолия (Зерцалова) и Иосифа (Литовкина). Из блестящего военного, каким был в миру Павел Иванович Плиханков, он превратился в замечательного старца Варсонофия – в  «духоносного воина Божьей рати»[2]. Поток богомольцев в годы его старчества был велик; к этому времени уже окончили свой жизненный путь о. протоиерей Иоанн Кронштадтский[3] и старец о. Варнава Гефсиманский[4], и многие их духовные чада стали обращаться к помощи и духовному руководству оптинского старца Варсонофия. Он, действительно явился, по словам молитвы, «монашества непоколебимым столпом» последних лет «старой», дореволюционной Оптиной Пустыни.

В 2009 году Оптина Пустынь издала книгу «Преподобный Варсонофий Оптинский»[5], которая представляет собой наиболее полное издание духовного наследия преподобного Варсонофия. В книгу вошли воспоминания о старце  современников и духовных чад; сохранившиеся в архиве Оптиной Пустыни документы, письма и автограф старца – дневник «Келейные записки», а также тексты «Бесед» старца Варсонофия с духовными чадами; его духовные стихотворения и сборник материалов о последних днях жизни, кончине и погребении старца Варсонофия – «Венок на могилу Батюшки», изданный в 1913 году к 40-му дню его праведной кончины – и  это практически все, что сохранилось после революционного лихолетья.

Замечательное издание 2009 года дает нам возможность представить старца Варсонофия, понять силу его духовного облика и характер пастырского руководства.

К сожалению, дореволюционная Оптина Пустынь не оставила нам жизнеописания старца Варсонофия, не успела…

Но намерение написать его было – в брошюре[6], выпущенной к 40-му дню кончины старца, в составлении которой принимал участие его ближайший ученик о. Николай (Беляев), будущий преподобноисповедник о. Никон, есть обращение[7] ко всем, знавшим старца, прислать в Оптину Пустынь свои воспоминания о нем. Это была оптинская традиция – обитель начинала собирать материалы о своих старцах и составлять их жизнеописания вскоре после их кончины. Как правило, составителями были ученики старцев; и эта преемственность имела свои плоды – жизнеописания оптинских старцев, составленные в Оптиной,  были достоверными, живыми и одухотворенными.

В исследовательской работе В.В. Кашириной «Литературное наследие Оптиной Пустыни»[8] показано, насколько многогранно было это наследие и какие особенности имел жанр житийной литературы, так любимый в обители. Оптинские агиографы[9], сохраняя каноничность и характерные черты древнерусских житий, прежде всего – подлинность и достоверность повествования, творчески подходили к составлению жизнеописаний. Они подробно перечисляли все источники, важнейшими из которых были воспоминания ближайших учеников и последователей старцев, выписки из Летописи скита Оптиной Пустыни, собственные письма старцев, случаи чудесной помощи и исцелений. Авторские отступления часто вносили в повествование яркие черты, показывая путь подвижника к святости и являя образец для подражания, и в то же время делали  чтение интересным. В сохранении благодарной памяти о старцах оптинские агиографы видели свой священный долг. 

Жизнеописание старца Варсонофия появилось уже в наши дни, его составил Виктор Афанасьев, в иночестве – монах Лазарь[10], церковный писатель, в творчестве которого оптинская тема занимает важное место[11].

Виктор Афанасьев составил жизнеописание преподобного Варсонофия[12]в традициях оптинской агиографии и на той же источниковедческой базе, что представлена в последней книге о старце, изданной Оптиной Пустынью. 

Анализируя источники,  имеющиеся для работы над жизнеописанием, Виктор Афанасьев отметил недостаточность материала, но, будучи талантливым писателем, он составил замечательное житие преподобного Варсонофия. Раскрывая жизненный путь преподобного, показывая его духовное возрастание на пути к святости, кроме документальных свидетельств и воспоминаний современников, автор вводит в повествование и духовную поэзию старца, и отдельные выдержки из его бесед со своими чадами.

Виктор Афанасьев справедливо назвал составленное им жизнеописание житием: канонизация  старца Варсонофия последовала через 5 лет после выхода книги – в 2000 году. 

Биография – это описание событий жизни. Жизненный путь монаха делится на два периода – жизнь в миру и жизнь в монашестве.

Старец Варсонофий, в сравнении с другими старцами, имел, пожалуй, перед приходом в Оптину Пустынь самый большой опыт жизни в миру. К 10 февраля 1892 года, когда он был зачислен в скитскую братию и одет в подрясник, ему шел уже 47 год… Впервые полковник Павел Иванович Плиханков с твердым решением оставить мир появился в Оптинском скиту у старца Амвросия в августе 1889 года. Старец  Амвросий благословил его намерение, но после этого Павел Иванович еще два года жил в миру. 13 сентября 1891 года он встретился еще раз с отцом Амвросием в Шамордино[13] и получил последнее благословение великого старца. Павел Иванович отправился в Иоанно-Предтеченский скит с отцом Димитрием (Болотовым), молился на всенощной в соборе монастыря, а затем на три месяца покинул Оптину и уехал в Оренбург, чтобы получить благословение на иночество у матери и окончательно расстаться с миром. Вернулся Павел Иванович в Оптину к Рождеству Христову (25 декабря 1891 года), поступил послушником в Иоанно-Предтеченский скит, стал келейником старца Нектария и духовным чадом сначала старца Анатолия, затем старца Иосифа и начал свой многотрудный и такой желаемый для него монашеский путь – путь духовного возрастания от послушника Павла до старца Варсонофия.

События монашеского периода жизни старца Варсонофия хорошо известны из Летописи скита, собственных келейных записок[14] старца и писем[15], к сожалению, немногих, сохранившихся в архиве монастыря после его закрытия и разорения. Существуют и воспоминания о старце Варсонофии – это живое слово его современников и духовных чад[16].

Хронология этого периода  жизни преподобного Варсонофия Оптинского представлена в Приложении.

Основным же источником сведений о его жизни до поступления в Иоанно-Предтеченский скит (это две трети его жизненного пути) являются  беседы, которые старец вел со своими духовными детьми в скиту Оптиной Пустыни, а затем в Старо-Голутвином Богоявленском монастыре близ Коломны, настоятелем которого он был назначен в последний год жизни. Других источников, к сожалению, нет…

До нас дошли 47 бесед, записанных в скиту, и 21 беседа в Старо-Голутвином монастыре. Неизвестно, кем именно они были записаны, и сохранилась ли рукопись. Существование двух разных текстов в беседе от 3 января 1912 года дает возможность предположить, что они могли записываться одновременно разными людьми, а затем сводиться в единый текст.

При сравнении текстов бесед в различных изданиях, например в последнем оптинском издании 2009 года и издания «Даниловского Благовестника»[17] 1993 года, где были опубликованы 18 бесед старца Варсонофия, обнаруживаются незначительные стилистические разночтения.

Беседы старца Варсонофия с его духовными детьми следуют в хронологическом порядке: от беседы в 1907 году до последней беседы, датируемой 22 февраля 1913 года. Старец очень любил эти встречи со своими чадами.  Одну из бесед он начал словами:

«Слава Тебе, Господи, что мы опять собрались все вместе. Люблю я эти вечера: на них отдыхаю я душою»[18].

Иногда в начале беседы звучали слова из стихиры: «Днесь благодать Святаго Духа нас собра».

В одной из бесед после этих слов, приводя слова Спасителя: «Идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту Есмь посреде их. (Мф. 18, 20)»,старец сам назвал эти беседы духовными:

«Это слова Спасителя, а они неложны, следовательно, Сам Господь теперь посреди нас»[19].

Интересно и замечание старца Варсонофия, который за множеством дел скитоначальника не имел времени готовиться к этим беседам:

«Беседы свои я говорю экспромтом, не приготавливаясь, что внушит мне Господь, о том и беседую с вами, как тот нищий, про которого Полонский говорит: И что Господь ему пошлет, Все с благодарностью берет, а после делит пополам с такими ж нищими, как сам»[20].

Здесь старец, будучи художественно одаренной личностью и духовным поэтом[21], перефразировал строки стихотворения Якова Полонского «Нищий».

Об основной теме бесед со своими «детками», как старец Варсонофий с любовью называл своих духовных чад, он говорит так:

«Наше бо житие на небесех есть (Флп. 3, 20) – это всегдашняя тема моих бесед; этою мыслью отрываю я себя и своих слушателей от привязанности к земному, тварному»[22].

В другой беседе он высказывается еще более определенно:

«О чем же будем беседовать? Главная тема моих бесед всегда одна и та же – как получить спасение. Вот тема старая, но притом вечно новая»[23].

Уже в Голутвине, будучи настоятелем, в одной из бесед он напомнит своим духовным детям обстановку келлии в скиту, где велись эти беседы:

«Помните, как мы собирались в моей маленькой моленной, которая едва могла всех вместить? Кто располагался на диванчике, кто на стульях, а кто на скамеечке. И беседовали мы иногда часа по два или три при мерцающем свете лампады перед Ликом Спасителя, кротко взиравшего на нас, а с полотна вырисовывалась белоснежная фигура Ангела. Хорошо нам было! Отдыхали и вы, и я душою»[24].

И еще заметим, что беседы велись в келлии скитоначальника, бывшей в свое время келлией старца Макария (Иванова), одного из основоположников оптинского старчества и почти двадцать лет исполняющего обязанности скитоначальника.  

Главное в беседах – духовные темы, потому вектор повествования старца всегда неизменен – это стремление к Богу, руководство пасомых им душ к жизни во Христе, а значит, к их спасению. Речь в келлии шла о вечном: о вере, об исполнении заповедей Христовых, об Иисусовой молитве и молитвенном подвиге, о Кресте и крестном знамении, о Рае и аде, о милости Божией и благодати, о борьбе со страстями и блаженстве – обо всем, что составляет смысл жизни христианина и что волновало его духовных детей.

Много внимания в беседах старец уделяет вопросам современной ему общественной жизни и культуры – живописи, музыке и классической литературе, которую он хорошо знал и любил[25].

Рассказ же о своей жизни, автобиографические сведения, старец Варсонофий включает в духовную канву бесед по мере необходимости, раскрывая духовный смысл каждого конкретного события. Вспоминаемых старцем событий его собственной жизни в беседах немного, и они часто имеют сокровенный, мистический смысл. Собранные воедино эти немногочисленные сведения дают нам представление о пути духовного возрастания Павла Ивановича Плиханкова.

Например, в первой беседе, где старец рассказывает о себе, о своем происхождении, детстве и юности, он обращает внимание слушающих на то, как Господь неисповедимыми путями вел его к монашеству. Отец Варсонофий вспоминает произошедшую в детстве встречу, во время прогулки с отцом в парке, с загадочным старцем, и созревшее, в свое время, твердое решение не жениться, а в конце беседы дает важный пастырский совет:

«Если посмотреть на жизнь внимательно, то вся она исполнена чудес, только мы часто не замечаем их и равнодушно проходим мимо. Да подаст нам Господь разум внимательно проводить дни своей жизни, «со страхом и трепетом свое спасение содевающе. (Флп. 2,12.) Аминь.»[26].

Монашество – это, прежде всего, звание Божие (т.е. призыв Божий). Оптинские старцы часто обращают на это внимание; говорит об этом и старец Варсонофий в одной из бесед:

«Если Господь призывает человека на служение Себе в иноческом чине, то надо все бросить и последовать призыву Божию»[27].

События своей жизни старец Варсонофий вспоминает в беседах всегда без указания конкретных дат. Только одна дата названа старцем, и вспоминает он о ней дважды, в двух беседах[28]. Это 17 сентября 1883 года, когда Павел Иванович Плиханков, будущий старец Варсонофий, принял решение последовать призыву Божию и оставить мiр:

«<…> я действительно умер в тот день, но умер для мiра…»[29]. В этих двух беседах старец вспоминает сон, приснившийся ему 17 сентября 1883 года. Об этом же сне он рассказывает послушнику Николаю (Беляеву), будущему преподобноисповеднику о. Никону[30].

О решительности, с которой будущий старец Варсонофий удалился от мiра, свидетельствует и другой источник – воспоминания его духовного сына, о. Василия Шустина, описавшего это событие так:

«И вот заболел батюшка воспалением легких. Доктора определили положение безнадежным. Да и батюшка – а тогда полковник П.И. П. – почувствовал приближение смерти, велел своему денщику читать Евангелие, а сам забылся… И здесь ему было чудесное видение. Он увидел открытыми небеса, и содрогнулся весь, от великого страха и света. Вся жизнь пронеслась мгновенно перед ним. Глубоко был он проникнут сознанием покаянности за всю свою жизнь, и услышал голос свыше, повелевающий ему идти в Оптину Пустынь. Здесь у него открылось духовное зрение. Он уразумел глубину слов Евангелия.<…>Это была тайна батюшки. Говорить о ней стало возможным только после его смерти»[31]. 

Сон или видение во время тяжелой болезни? Что же было? Это тайна. Но благодаря рассказу старца Варсонофия об этом событии становятся понятны известные слова старца Нектария: «Из блестящего военного, в одну ночь, по соизволению Божию, он стал великим старцем».

К этому решению – окончательно оставить мiр – Павел Иванович шел постепенно, но неуклонно. Здесь уместно вспомнить слова великого старца Амвросия, сказанные им на общем благословении в праздник Всех Святых:

«Все они <святые> были, как и мы, грешные люди, но покаялись и, принявшись за дело спасения, не оглядывались назад, как жена Лотова».

Эти слова в полной мере можно отнести к жизни Павла Ивановича Плиханкова. Вот что говорит старец в одной из бесед:

«Было время, когда я жил, не скажу в отчуждении Бога, но как все живут. Целым рядом совпадений, казавшихся мне тогда простыми случайностями  и понятых мною только впоследствии, вел меня Господь к духовному перерождению»[32].

К 17 сентября 1883 года Павлу Ивановичу исполнилось 38 лет. Он уже в чине полковника, служит в Казани; получив хорошее воспитание и образование, он вращается в свете и знает его;  он любитель театра, музыки и знаток литературы. Но главное, что было в этом блестящем военном – это желание спасения души. Старец Варсонофий в одной из бесед так вспоминал эти годы:

«У меня всегда было желание спасения, но окружающие меня люди были равнодушны к вере, опоры найти было не в ком. А между тем мысль говорила мне, что так жить нельзя. Я не знал, на что решиться. <…> Всегда ходил ко всенощной в церковь св. Иоанна Крестителя при монастыре и молился. У обедни часто бывал в Спасо-Преображенском соборе и там у раки святителя Варсонофия молился. <…>Не знал я, что выбрать. Идти в монастырь боялся: там поклоны да посты – редька, квас, а я избалован; затем командовать все станут, а я привык к некоторой власти, не выдержать мне. Но Господь все устроил…»[33].

Здесь он говорит о старинном Ивановском монастыре во имя Иоанна Предтечи, основанном еще Иоанном Грозным, настоятелем которого в упоминаемый период был игумен Варсонофий. Павел Иванович впервые посетил этот монастырь на Страстной неделе Великим постом, и впоследствии будет в нем «частенько бывать <…> к великому смущению своих сослуживцев»[34].

Молился Павел Иванович и в Спасо-Преображенском соборе в Казани  у раки Святителя Варсонофия. В одной из бесед старец объясняет своим чадам это водительство Божие, которое он всегда чувствовал, но с определенного  момента своей жизни особенно:

«Смотрит Господь на сердце человека, и если видит сильное желание исполнять Его святую волю, то помогает ему имиже Сам весть судьбами»[35].

А что же мiр? Старец  так говорит своим чадам: «И с этого времени мiр восстал на меня. Начались бесчисленные толки о моем странном образе жизни.<…>все успокоились на одном выводе: сердечно его жаль, а умный был человек. Эти и подобные толки еще более способствовали отдалению моему от мiра»[36].

Удаление от соблазнов мiра старец вспоминает во многих беседах без указания дат, и поэтому трудно восстановить хронологическую последовательность этих событий. Очевидно одно – путь духовного возрастания был долгим: «…целых десять лет прошло среди искушений и исканий прежде, чем я нашел истинный путь»[37].

В разных беседах, рассказывая о поиске своего истинного пути, т.е. пути монашеского, старец Варсонофий говорит: «Да, тяжело спасаться в мiру, но все-таки возможно. Есть разные пути ко спасению»[38]. В нескольких беседах старец вспоминает матушку Евфросинию, подвижницу благочестия, с которой он встречался в Казани[39], и дает духовный совет: «Везде спастись можно, только не оставляйте Спасителя. Цепляйтесь за ризу Христову, и Он не оставит вас»[40].

С определенного времени Павел Иванович перестает посещать большие, шумные собрания и театр. Однажды во время представления «Гугенотов» ему вдруг пришла мысль: «А что если я сейчас умру, куда пойдет душа моя?»  – и он уезжает, и больше никогда не посещает театр. К рассказу об этом старец добавляет: 

«Очень мне захотелось узнать через несколько лет, кто помог мне уйти от «Гугенотов». Оказалось, что в первый раз «Гугеноты» шли 4-го октября – память святителя Варсонофия. Понял я тогда, что этот святой и убедил тогда меня уйти из театра. 

Много лет прошло после того. Я был уже в монастыре, готовился к постригу. Вдруг я опасно заболел. Все отчаялись в моем выздоровлении, решили скорее совершить пострижение. Помню, наклонившись надо мною, спрашивают: «Какое хочешь получить имя?» Я с трудом едва мог ответить: «Все равно». Слышу, при пострижении именуют меня Варсонофием. 

Следовательно, и здесь Святитель не оставил меня, но пожелал быть моим покровителем. Аминь»[41].

Есть в беседах старца и интересное замечание о музыке:

«Когда я был в мiру, то любил оперу. Хорошая серьезная музыка доставляла мне удовольствие, и я имел всегда абонемент – кресло в партере. Впоследствии, когда я узнал другие, духовные утешения, опера перестала меня интересовать. Когда в сердце закроется клапан для восприятия мiрских наслаждений, тогда открывается иной клапан, для восприятия духовных»[42].

В течение шести лет Павел Иванович искал монастырь, но «ни одного не нашел по духу». Совершенно успокоился он, когда последовал совету одного доброго человека: «Положитесь во всем на волю Божию, не предпринимайте сами ничего». Старец в одной из бесед так вспоминает этот период своей жизни:

«По силе своей молился, прочитывая утренние и вечерние молитвы, иногда прибавлял канончик. Много молиться мне было некогда по обязанностям службы»[43].

Однажды обязанности службы привели Павла Ивановича в штаб с докладом к начальнику. В ожидании приема он заметил на столе книжку в коричневой обложке. 

«Взял, посмотрел, как называется – «Вера и разум» (журнал, издававшийся в Харькове архиепископом Амвросием), стал перелистывать: <…> Читаю: «В Калужской губернии, недалеко от города Козельска, находится Оптина Пустынь, и в ней есть великий старец о.Амвросий, к которому ежедневно со всех концов России притекают тысячи богомольцев за разрешением своих недоумений». «Так вот кто укажет мне, в какой монастырь поступить» – подумал я и решил взять отпуск»[44].

Дальнейшие события известны – в августе 1889 года Павел Иванович впервые в скиту встретился со старцем Амвросием, получил благословение и на два года возвратился в Казань. В одной из бесед старец Варсонофий так рассказывает об этих событиях:

«Боже, как восстал на меня враг в эти два года! <…> Через два года снова отправился я к батюшке Амвросию, который в это время находился в Шамордине. Встретив меня, Батюшка сказал: «Теперь подавай в отставку и к празднику Рождества Христова приезжай к нам, я скажу тебе, что делать»[45]. 

Перед поступлением в монастырь Павел Иванович поехал помолиться к преп. Сергию, которого считал своим Небесным покровителем; побывал он и у известного о. Варнавы. Об этом старец также вспоминает в беседе:

«В это время в Черниговском скиту подвизался о. Варнава. Пошел я к нему на благословение. Благословил он меня да и говорит: «Простудился, жениться надо». Эти слова привели меня в страшное смущение. <…> Когда я, уже бывши иноком, рассказал об этом батюшке о. Анатолию, то он мне так растолковал эти слова: каждая душа христианская есть невеста Христова, следовательно, «надо жениться», то есть соединиться со Христом, слово же «простудился» означает духовную болезнь, от которой страдает человек, пока не вообразится в нем Христос»[46].

По пути из Казани в Оптину Павел Иванович  остановился в Москве и был на всенощной в храме Христа Спасителя. В одной из бесед старец вспомнил эту службу – первая половина ее показалась ему тогда томительна из-за отсутствия регента; вторая, когда пришел регент, торжественна и радостна. Рассказывая об этом, старец соотнес это обстоятельство с этапами своей жизни: 

«Уже впоследствии я понял значение того, что раньше казалось мне простой случайностью: всенощная в Москве была изображением моей жизни, сначала печальной и тяжелой, затем радостной о Христе. Такова и наша жизнь. Сначала необходимо понести досаду креста, а после уже испытать славу креста…»[47].

В Калуге Павел Иванович по совету духовных людей посетил блаженную Аннушку и юродивого Иоанна. Сокровенный смысл их поведения и слов уже в скиту объяснил послушнику Павлу старец Анатолий. Вспомнив в одной из бесед эти посещения, старец  Варсонофий напомнил своих духовным детям о внимательном отношении к жизни:

«Истинно, нет ни одного даже случая ничтожного, который не имел бы значения, только часто мы этого не понимаем. Да поможет нам всем Господь внимательно проводить дни своей жизни, чтобы по смерти войти в Царство незаходимого света. Аминь»[48]. 

В беседах нашли также отражение два события, произошедшие в монашеский период жизни старца. Первое из них – пребывание в Маньчжурии во время русско-японской кампании; второе – перевод старца Варсонофия из скита Оптиной Пустыни в Богоявленский Старо-Голутвин монастырь близ Коломны. Эти два события, казалось бы, такие разные, были объединены для старца Варсонофия духовным смыслом: оба они соотносились со скорбным несением Креста Христова.

О пребывании в Маньчжурии старец Варсонофий упоминает несколько раз. В одной из бесед в связи с этим событием он использует интересное и неожиданное образное сравнение:

«Не так давно по неисповедимым путям Божиим я попал в Маньчжурию в качестве духовника при Тамбовском отряде Красного Креста. Ежедневно привозили множество раненых, и я, как Господь помогал, утешал, а умирающих соединял со Христом Причащением Святых Таин».

Однажды был привезен в госпиталь умирающий, без сознания, больной инфекционной японской чумой, и батюшке не разрешили к нему подойти.

«Действительно, доктор был прав: исповедовать и причащать человека, находящегося без сознания, невозможно. К утру больной умер, хоронили его с большими предосторожностями. Этот случай сходен с тем, что происходит в духовной жизни. Еретики – это тяжко больные, вступать с ними в беседу могут только люди, облеченные «во вся оружия», например пастыри Церкви; благодать, почивающая на них, спасет их от заразы, но опасно подходить к ним обыкновенным людям – они легко заразятся и могут погибнуть навеки»[49].

Так в духовную канву беседы включено событие жизни старца и одновременно использовано сравнение, точное и выразительное.

Второе событие – перевод старца Варсонофия из родной обители в Старо-Голутвин монастырь, в котором старец, уже в сане архимандрита, пробыл настоятелем лишь год. Подняв обитель из запустения, старец Варсонофий здесь же 1(14) апреля 1913 года отошел ко Господу. Перевод старца явился следствием так называемой «оптинской смуты». Причины и исторические предпосылки этого события раскрыты в статье[50]оптинского насельника иеромонаха Симеона (Кулагина), размещенной на официальном сайте Оптиной Пустыни.

Старец Варсонофий обращается к этому событию в беседах несколько раз и, конечно, осмысливает его с духовной точки зрения. Невозможно не почувствовать, как велика была скорбь старца. Впервые касаясь этой темы, он еще надеялся, что решение о переводе не окончательное, и успокаивал своих духовных чад:

«Успокойтесь, не скорбите. Правда, мне предложили место архимандрита, и с моей стороны было бы дерзостью сказать: «Не хочу, не пойду», - я всегда подчинялся воле Божией и Св. Синоду; но я, как милости, прошу оставить меня здесь. Куда я в 70 лет буду разъезжать по чужим монастырям? Есть много людей, гораздо более достойных, чем я, чтобы занять это место. Что я, старая развалина!»[51].

В следующей же беседе, когда решение о переводе уже было принято и старцу разрешено лишь встретить Пасху в родной обители, отец Варсонофий раскрыл истинные причины перевода и сравнил его с Маньчжурским назначением[52]. Вывод же из создавшейся ситуации старец сделал такой: «Верно, так угодно Господу, и я спокоен.<…> но да будет воля Божия». Уже в Голутвине в одной из бесед он скажет: 

«Да, не думал я попасть сюда! Рассчитывал два-три года погостить еще в Оптиной с детками, а потом уйти в безмолвную келлию, не других грехи рассматривать, а оплакивать свои собственные, чтобы приготовиться к переходу в вечность»[53].

О скорби и внутренней борьбе старца Варсонофия, связанной с необходимостью покинуть духовную родину, говорят слова, сказанные им в одной из последних бесед в скиту. Удивительно образно представляет старец слушателям свое положение в этой ситуации:

«Мое теперешнее положение напоминает следующее: шел я по прямой дороге, и казалось мне, что так и дойду до цели; вдруг на пути бревно – сворачивай, говорят. Но я не хочу сворачивать, мне идти хорошо, я привык идти этою дорогой, хотя и уклоняюсь по временам то направо, то налево, но все-таки иду; нет, говорят, сворачивай. Господи Боже мой, но вовсе не хочется; и вдруг я слышу иной голос, говорящий мне: «Сворачивай», - это голос Божий. Да будет воля Божия»[54].

В другой беседе уже в Голутвине его собеседники слышат такие слова:

« <…> ничего не совершается без воли Божией. Игумен здешнего монастыря – преподобный Сергий, его и посох находится в храме. Мне часто указывают, что день моего рождения 5-го июля – как раз память преподобного Сергия. Может быть, он и позвал меня сюда»[55].

Как волю Божию, как Крест принял старец свое последнее послушание. И в одной из последних бесед он даст своим чадам важный духовный совет:

«Нужно идти на Фавор! Но помнить надо, что путь на Фавор один: через Голгофу, – другой дороги нет. Устремляясь к жизни с Богом, надо приготовиться ко многим скорбям»[56].

О воле Божией, о внимательном отношении к жизни, к каждому событию в ней старец Варсонофий часто говорил своим духовным детям:

«Вся жизнь наша есть великая тайна Божия. Все обстоятельства жизни, как бы ни казались они малы и ничтожны, имеют громадное значение. Смысл настоящей жизни мы поймем вполне лишь в будущем веке. Как осмотрительно надо относиться к ней! А мы перелистываем нашу жизнь, как книгу – лист за листом, не отдавая себе отчета в том, что там написано. Ничего нет случайного в жизни, все творится по воле Создателя»[57].

Это напоминание духоносного старца Варсонофия о жизни, как о  великой тайне Божией, как о блаженстве, именно так он называет жизнь в одной из бесед[58], так важно и через столетие, в наше время …

Рассматривая события жизни старца Варсонофия и изучая тексты его бесед как биографический источник, нетрудно заметить, что каждое событие не имеет одновременно трех категорий, его характеризующих – что, где, когда. Всегда это, за редким исключением, – «что происходит». Описываемое событие всегда в его рассказах сопряжено с мудрым духовным советом или предостережением. Опытно пройдя путь познания воли Божией, старец стремился передать свое знание слушателям.

Жизненный путь старца как в мiру, так и в монашестве отчетливо представляется благодаря художественной одаренности рассказчика. Неожиданные образы и сравнения делают его описание событий живым и интересным. Эта особенность бесед старца Варсонофия еще более усиливает их значение и помогает понять, насколько этот источник духовной мудрости глубок и светел. В беседах звучит живой голос старца Варсонофия, донося до нас «глаголы» жизни вечной и обозначая путь души к спасению. А это и есть основное назначение духовной литературы. «Беседы преподобного Варсонофия Оптинского» можно считать замечательным памятником духовной литературы начала XX столетия.

[1] Сергей Нилус. На берегу Божьей реки. Изд. Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 1992. Репринт. Ч.2. С.187.

[2] Иеромонах Арсений (Денисов). Памяти старца Варсонофия.

[3] Прав. Иоанн Кронштадтский (Сергиев; 1829–1908); великий молитвенник и чудотворец. Канониз. в 1990 г.

[4] Преп. Варнава Гефсиманский (Меркулов; 1831- 1906); известный духовник и старец Черниговского скита Троице-Сергиевой Лавры. Канониз. в 1995 году.

[5] Преподобный Варсонофий Оптинский. Беседы. Келейные записки. Духовные стихотворения. Воспоминания. Письма. «Венок на могилу Батюшки». Введенский ставропигиальный мужской монастырь Оптина Пустынь. 2009.

[6] Памяти Оптинского старца схи-архимандрита Варсонофия. Венок на могилу батюшки от его духовных чад и почитателей к 40-му дню его блаженной кончины 1апр.1913 г. М.: Козел. Введен. Оптина пустынь.1913.

[7] Обращение было такое: « Оптина Пустынь в настоящее время озабочена собиранием материалов для составления жизнеописания почившего старца. Поэтому она усердно просит всех, кто имеет какие-либо сведения о его жизни и деятельности, о случаях благодатного действия его молитвы, о прозорливости его, о его наставлениях письменных и устных, а также о его жизни до поступления в монастырь, сообщать таковые по адресу: г.Козельск, Калужской губернии, Оптина Пустынь, скитоначальнику иеромонаху Феодосию».

[8] В.В.Каширина. Литературное наследие Оптиной Пустыни. М.2006.

[9] Среди оптинскихагиографов, по значению их влияния на развитие житийного жанра, можно выделить след. – это иеромонах Порфирий (Григоров), архимандрит Леонид (Кавелин), иеромонах Климент (Зедергольм), архиепископ Ювеналий (Половцев) и архимандрит Агапит (Беловидов).//См. В.В.Каширина. Литературное наследие Оптиной Пустыни. М.2006. С.247- 271.

[10] В настоящее время – насельник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, церковный писатель; в прошлом – известный писатель, поэт и литературовед. В серии ЖЗЛ выходили до 1990 годов его жизнеописания Рылеева, Жуковского, Лермонтова; в московских издательствах книги о Иване Козлове, Батюшкове, Языкове.

[11] См.: Монах Лазарь (Афанасьев). Оптинские были. М.:Сибирская Благозвонница. 2008. Монах Лазарь (Афанасьев). Ангел на башне. Приношение православному отрочеству. Русский Хронографъ. 2010. Монах Лазарь (Афанасьев). Древо чудоточное. Чудеса Господни по молитвам Оптинских Старцев. Русский Хронографъ.2011.

[12] Житие схиархимандрита Варсонофия. Сост. В.Афанасьев. Изд. Введенской Оптиной Пустыни. 1995.

[13] Преподобный Варсонофий Оптинский. Беседы. Келейные записки. Духовные стихотворения. Воспоминания. Письма. «Венок на могилу Батюшки». Введенский ставропигиальный мужской монастырь Оптина Пустынь. 2009. Стр. 402.

[14] НИОР РГБ. Ф.214. Опт 319. и Опт 320.

[15] Есть свидетельство, что старец Варсонофий, как и все оптинские старцы вел обширную переписку, до нескольких тысяч писем в год. См. Преподобный ВарсонофийОптинский. Беседы. Келейные записки. Духовные стихотворения. Воспоминания. Письма. «Венок на могилу Батюшки». Введенский ставропигиальный мужской монастырь Оптина Пустынь. 2009. С.615. Судьба его эпистолярного наследия неизвестна.

[16] В.П. Быков. Тихие приюты для страдающей души. Лекции-беседы. М: Е.И. Быковой. 1913. О.ВасилийШустин. Запись об О.Иоанне Кронштадтском и об Оптинских старцах. Из личных воспоминаний. Совместное издание редакции «Скит» и Ставропольского краевого Общества Красного Креста.1991. Печатается с издания Православно-Миссионерского Книгоиздательства г.БелаяЦерковь,Королевства С.Х.С. 1929. Сергей Нилус. На берегу Божьей реки. Издание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 1992. Репринт с издания 1916 года Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. И.М. Концевич. Оптина Пустынь и ее время. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. Издательский отдел Владимирской епархии. 1995. Репринтное издание 1970 года. Дневник послушника Николая Беляева (преподобного оптинского старца Никона). М. 2004.  

[17] Беседы схи-архимандрита оптинского скита старца Варсонофия с духовными детьми. Издательство «Даниловский Благовестник». 1993.

[18] Преподобный Варсонофий Оптинский. Беседы. Келейные записки. Духовные стихотворения. Воспоминания. Письма. «Венок на могилу Батюшки». Введенский ставропигиальный мужской монастырь Оптина Пустынь. 2009. С.58.

[19] Там же. С.107.

[20] Там же. С.113

[21] Впервые духовные стихотворения старца Варсонофия были опубликованы вскоре после его кончины: Духовные стихотворения Оптинского старца схи-архимандрита Варсонофия. Изд.типографии Шамординской обители. 1914 и 1915.

[22] Преподобный Варсонофий Оптинский. Беседы…С.134.

[23] Там же. С.192.

[24] Там же. С.295.

[25] Оценку суждений старца Варсонофия о классической русской литературе находим у современного исследователя: «Очевидно, что суждения о.Варсонофия о литературе не претендуют на академическую строгость, однако в них выстраивается основанная на многовековом опыте Православия иерархия духовно-нравственных ценностей, вне которых непредставима отечественная культурная традиция». См. Ничипоров И.Б. Литературное наследие преподобного Варсонофия Оптинского.www.portal-slovo.ru

[26] Преподобный Варсонофий Оптинский. Беседы…С.9-11.

[27] Там же. С.352.

[28] См. Там же. С.242-246 и Там же. С.71-72.

[29] Там же. С.72.

[30] Дневник послушника Николая Беляева. (преподобного оптинского старца Никона). М.2004. С.278.

[31] О.Василий Шустин. Запись об О.Иоанне Кронштадтском и об Оптинских старцах. Из личных воспоминаний. Совместное издание редакции «Скит» и Ставропольского краевого Общества Красного Креста.1991. Печатается с издания Православно-Миссионерского Книгоиздательства г.БелаяЦерковь Королевства С.Х.С. 1929. С.15.

[32] Преподобный Варсонофий Оптинский. Беседы… С.59.

[33] Преподобный Варсонофий Оптинский. Беседы… С.167.

[34] Там же. С.59-60.

[35] Там же. С.12.

[36] Там же. С.60.

[37] Там же. С.60.

[38] Там же. С.133.

[39] Там же. С.133. См. также С.101-103. и С.115-119.

[40] Там же. С.133.

[41] Там же. С.14-15.

[42] Там же. С.120.

[43] Там же. С.61.

[44] Там же. С.61.

[45] Там же. С.62-63.

[46] Там же. С.!3-14.

[47] Там же. С.64.

[48] Там же. С.273-276.

[49] Там же. С.183-185.

[50] См.http://www.optina.ru/pub/p43/

[51] Преподобный Варсонофий Оптинский. Беседы… С.225.

[52] Там же. С.231-232.

[53] Там же. С.262.

[54] Там же. С.233.

[55] Там же. С.263.

[56] Там же. С.356.

[57] Там же. С.90.

[58] Там же. С.78.

http://www.optina.ru/pub/p49/