Актуальные вопросы

Мне кажется, есть смысл поговорить о явлении, которое я бы назвал «новым русским антиклерикализмом». Та информационная война, которая последние месяцы идет в медиа-пространстве, весьма отчетливо продемонстрировала некоторые его особенности.

Но сделаю важную оговорку: из того, что некто — антиклерикал, вовсе не следует, что он мерзавец, негодяй и придурок. Он может быть более чем достойным человеком. У меня есть друзья-антиклерикалы, их убеждения меня огорчают, а их огорчает моя вера, но это не мешает нам общаться по-человечески. Для меня антиклерикал — это заблуждающийся человек, а вовсе не враг. Человек ведь не исчерпывается своими взглядами. И поэтому, размышляя об антиклерикализме я хочу лишь сказать о некоторых заблуждениях, а не критиковать их носителей.

Глава Синодального отдела протоиерей Димитрий Смирнов в интервью телеканалу «Доверие» ответил на вопросы о том, есть ли в современной России старцы, и кто такой старец. Видеозапись интервью была выложена на мультимедийном блоге отца Димитрия. Ниже мы приводим распечатку его ответа на заданный вопрос:

Мне предложена тема о христианстве: что значит “быть христианином” и как быть христианином в современном мире.

В каком-то отношении быть христианином очень просто. Христианин – это ученик и друг Христов; оба эти понятия смежны, хотя есть и различия. С одной стороны, мы ученики Христовы, Его последователи, и поэтому должны учиться от Него через Евангелие тому, во что Он верит, тому, как Он учит нас жить.

О том, что Церковь должна быть вне политики, мы слышим очень часто. Однако Церковь – это тоже власть, духовная. Реально ли для нее невмешательство и не является ли такая позиция чрезмерно осторожной, размышляет руководитель научного центра «Православная энциклопедия» Сергей КРАВЕЦ.

От чего пытаются убежать наши подростки?

Об этом нелегко говорить, это тяжело признавать: один за другим уходят из жизни подростки. По собственной воле. Самоубиваясь, самоуничтожаясь, самоустраняясь из мира, который вдруг стал для них невыносим. В чем же заключается для них «невыносимая тяжесть бытия»? От чего пытаются убежать?

Впрочем, так ли уж по собственной? Остаются спутанные, смятенные слова о том, например, как тяжело, когда ругают, — и в школе, и дома. И уголовные дела заводят: расследуют, как обстоит дело с доведением до самоубийства. И тем не менее...

Однажды и я совершил кощунство – или, по крайней мере, мне так сказали. Это был 1990-й год, я был студентом, а после занятий преподавал желающим латинский язык – деньги зарабатывал доступным мне способом. Клуб, при котором это делалось, арендовал подвальчик у местного совета ветеранов. На стене у ветеранов на самом видном месте висел портрет Ленина, который я в начале каждого занятия переворачивал лицом к стенке – ну не хотелось мне заниматься древними языками под хитрым прищуром Ильича! И однажды я забыл перевернуть портрет обратно после окончания занятий… Собравшись на свое очередное заседание, ветераны обнаружили свою святыню поруганной. Скандал был мощный, нас выгнали из помещения, обо мне грозились донести, куда следует – но времена были уже не те, хотя ветераны этого еще не заметили. Мы просто перебрались в университетские аудитории, что было даже и удобнее, а портреты Ленина очень скоро стали снимать со стен по всей стране. Скорее всего, теперь в этом подвальчике размещается какой-нибудь круглосуточный магазин, если не стрип-клуб, место уж больно бойкое было. И никто не называет это кощунством.