Почему «парашют» нельзя писать через «у», или Зачем нужна орфография?

21 апреля в 85 городах России и мира пройдет акция «Тотальный диктант». Цель акции — привить людям желание изучить правила родной орфографии. Нескучный сад спросил старшего научного сотрудника сектора изучения русского литературного языка Института русского языка РАН Александру Плетневу о том, каким образом сложились эти правила и зачем они нужны.

— В России всегда соблюдали правила орфографии?
—- До определенного времени писаного свода правил в России не было. Профессиональные переписчики церковных книг старались максимально точно воспроизводить свои оригиналы, что вело к появлению чего-то вроде орфографической нормы. Но простые люди, не имея словарей и учебников, не писали на языке церковных книг.. Об этом говорят знаменитые Новгородские берестяные грамоты, которые отражают живой диалект. Тех, кто писал эти берестяные письма, учили только читать, причем учили не по букварям, которых тогда еще не существовало, а по Псалтири и часослову. Одни усваивали эти уроки лучше, другие хуже. Поэтому и орфография одной грамоты может сильно отличаться от другой. Это настоящий подарок историкам языка, которые, благодаря этому разнобою, могут понять, как выглядел диалект древнего Новгорода.

Развитие орфографии - процесс не одномоментный, правила правописания не в одночасье свалились на головы двоечников. Да и особой потребности в этих правилах не было. Началось все с изобретением книгопечатания. Оно появилось тогда, когда церковнославянский язык был не только богослужебным языком, но и языком литературы, культуры и образования (современный русский литературный язык начал формироваться лишь в петровскую эпоху) Поэтому первые орфографические реформы были связаны именно с церковнославянским языком. В эпоху реформ патриарха Никона церковнославянский язык приобретает четкие орфографические правила. Они остались до сегодняшнего дня, и используются в книгах церковной печати.

Русский литературный язык формируется только в XVIII веке. Но и он прошел долгий период становления. Весь XVIII век прошел под знаком споров о языковой правильности и орфографии. В процессе этих споров Карамзин изобрел многострадальную букву ё. Насколько сильно менялись эти правила, современный читатель может убедиться сам. Тексты XVIII века современному отличнику покажутся чудовищно безграмотными (тогда, например, писали щастие, а не «счастье»). Но это не безграмотность, а просто другая норма.

— Зачем нужны общие правила? Без них мы перестанем понимать друг друга?
— Мне кажется, что все процессы, связанные с установлением единой орфографии связаны с осознанием единства культуры и поэтому актуализуются в России именно в XVII-XVIII. Хотя надо сказать, что и в XIX веке не было таких жестких правил пунктуации, какие есть сейчас, запятые тогда ставились достаточно свободно.

Накал общественных страстей в связи с орфографическими изменениями связан с тем, что многие не понимают, что такое сам язык и что такое его письменная форма, путают эти понятия. Писатели начала XX века, после орфографической реформы 1918 года говорили, что если «лесъ» написан без «ъ», то в него и идти не хочется. Все-таки мы привыкаем к определенному виду слова, точнее к его написанию в определенном виде, и когда мы увидим его, написанным по-другому, мы, конечно же, все поймем, но испытаем некоторый дискомфорт от его прочтения. Некоторым безграмотный текст кажется неуважением лично к человеку, читающему такой текст. Человек обижается на то, что его принуждают в поисках смысла продираться сквозь чужие орфографические ошибки.

— В каких случаях нужна реформа орфографии ?
— Язык меняется тогда, когда появляются какие-то новые общественные смыслы. Большие орфографические реформы связаны с потрясениями, с изменением общества и культуры, с желанием противопоставить новое старому. Петр I в ряду других своих преобразований волевым образом ввел гражданские литеры вместо церковных. Он решил, что раз культура теперь светская, то и орфография должна быть светская. Ряд букв император просто исключил из алфавита.

Следующее потрясение связано с революцией. Например, начали в 1917 году строить новый мир, «мы наш, мы новый мир построим…». Но слово мир как раз и пострадало. По старым правилам слово «мiръ» обозначало «вселенная», а «миръ» имело значение «спокойствие, отсутствие военных действий». Теперь же остался один «мир» во всех смыслах. И современному читателю приходится размышлять, что имел в виду Лев Толстой, когда назвал свой роман «Война и мир». О чем здесь речь - о войне и мирном времени или же о войне и окружающем мире. Если бы это название читалось по старой орфографии, то никаких проблем не возникло, поскольку слово «мир» написано здесь через «и». Орфографическая реформа 1918 года исключила для новой жизни многие «старые» буквы: ять, фита, твердый знак на конце слова и так далее. Но в то же время оставались люди, которые продолжали писать по старой орфографии, особенно те, кто без восторга воспринял новую советскую власть. Для них это было выражением их сопротивления. Например, письма духовных чад своим духовникам в годы гонений часто написаны по старой орфографии, при этом известно, что в официальной ситуации эти люди «ятей» не употребляли. А русская эмиграция начала переходить на новую орфографию лишь после Второй мировой войны.

— А помимо таких глобальных перестроек, что в нашем языке требует постоянного пересмотра? Двойное написание «н», запятые после «и» — это ведь какая-то пыточная камера, а не правила. Их все равно мало кто запоминает.
— В любой орфографической системе существуют не логичные правила – это нормально .. Приведу только один пример. Основной принцип построения русской орфографии заключается в том, что элементы слов – корни, приставки, суффиксы, окончания, пишутся одинаково и не меняются под влиянием произношения. Поэтому, если мы не знаем, как правильно написать слово «волопас» мы проверяем его словом вόл, где «о» находится под ударением. Однако в правописании приставок на «з» и «с» этот принцип нарушается. Здесь мы ориентируемся на произношение и меняем конечную букву приставки в соответствии с фонетическими законами, а не орфографическими. Но, это правило тоже было введено после революции, и, скорей всего, обусловлено народной орфографией. Критики этого нововведения говорили, что новая орфография стала бесовской. Если раньше слово «бесъ» было невозможно спутать с приставкой «без», то теперь они перестали различаться.

В наше время идеи изменения орфографии всегда исходят от специалистов-филологов. Лет пять назад они подготовили проект исправления противоречивых мест в своде орфографических правил. Предлагалось убрать лишние исключения, такие как «брошюра» и «парашют», исправить нелогичные моменты в правилах для двух и одной «н». А то почему-то «жареная картошка», но «нажаренная картошка». Но это предложение было встречено в штыки. К возможности изменения орфографии люди отнеслись как к покушению на святыню.

Наши споры вокруг орфографии отчасти связаны с нашей ментальностью. У нас есть представление о том, что в языке должны быть правила. Соблюдаем мы их или нет, это уже другой вопрос. Общество не поддерживает никакие орфографические реформы. Как только начинается дискуссия о том, чтобы изменить правописание слова «брошюра» и «парашют», начать писать эти слова через «у», все сразу возмущаются и требуют оставить все, как есть. Это какая-то наша общественная идея, что любой реформой мы испортим русский язык. Но изменения в языке происходили и происходят всегда, вне зависимости от нашего желания, и время от времени эти изменения все же фиксируются на письме.

Церковные книги тоже постоянно редактируют и исправляют орфографию отдельных слов. Будет неправдой сказать, что облик этих книг остался неизменными после исправления при патриархе Никоне. И в дореволюционной России существовал штат справщиков, и сейчас при Издательском совете Московской Патриархии есть люди, которые решают сложные случаи церковнославянского правописания. Просто это не выносится на всеобщее обсуждение, такие люди сами принимают решения.

— Ученики в школах задают резонный вопрос «зачем писать после «ш» «и», если я слышу «ы»»? Что можно на это ответить?
— Действительно –жи- -ши- не всегда писалось через «и». Русская орфография устроена так, что гласная буква указывает и на твердость или мягкость предшествующего ей согласного, различая «мол» и «мёл». Но «ж» и «ш» не имеют парных мягких и здесь, с точки зрения общих принципов орфографии, не важно, что писать – «и» или «ы», «у» или «ю». Как договоримся, так и будем писать.

Есть языки, в которых орфография фонетическая. То есть, как слышится, так и пишется. Так устроена белорусская или сербская орфография. Есть языки с традиционной орфографией, как, например, английский язык, где орфография слабо связана с произношением. Русский язык имеет достаточно жесткую и логичную орфографию.

Любой язык существует не только в общепринятой форме, но и в диалектах, в региональных формах. В некоторых странах существует литература, написанная на диалектах. Такая традиция существует в Германии, Италии и некоторых других странах. В России же традиция диалектной литературы отсутствует.

— Сейчас есть люди, которые нарочито говорят про кофе «он», а не «оно», стремясь тем самым показать свое отношение к определенной культурной прослойке общества. Если человек не соблюдает правила, значит, он некультурный?
— Это очень упрощенно, но в некотором смысле, да. Человек сам хочет следовать правилам, и он следит за своей речью. Хотя когда была эта дискуссия про кофе, масса людей, которые ратовали за то чтобы слово «кофе» относилось к мужскому роду, сами говорили про кофе «оно», когда заменяли слово «кофе» в своей речи местоимением. Это реальность.

— Как при таких обстоятельствах, как в России можно говорить о феномене «врожденной грамотности», что это такое?
— Мне кажется, что врожденной грамотностью называют феномен хорошей зрительной памяти. Человек посмотрит, как пишется слово, и запоминает это написание. Такой человек будет грамотно писать и по-немецки, и по-английски, и на всех остальных языках.
 

Ирина СЕЧИНА

Источник: Нескучный сад