Пещерный свет

Русь крестил равноапостольный князь Владимир, но первыми наставниками славян в православии стали монахи Киево-Печерского монастыря. Только несколько десятков лет прошло с того времени, как христианство стало государственной религией Руси, и народная жизнь еще далеко не пропиталась Евангелием. Святость печерских иноков стала для русских людей благодатным примером, вдохновлявшим следовать узким путем ко спасению. Это была программа, которую наши предки претворяли в жизнь на протяжении последующих столетий.

Первым печерским монахом был преподобный Антоний. Он мог бы спасать душу в тиши Афона, где принял постриг, или в провинциальном украинском городе Любече, откуда был родом, но, исполняя завет афонского игумена, приехал на Русь и обосновался в Киеве, чтобы «многие (от него) стали черноризцами». В 1052 году преподобный поселился в пещере недалеко от Днепра. Место было тихое, но не особенно уединенное — рядом село Берестово, ближайший пригород Киева. Антоний и не стремился к полному безлюдью. Но не стремился он и к удобствам столичной жизни. В Киеве уже были благоустроенные и благолепные монастыри, однако, обойдя все, Антоний «не возлюбил» их. Имея опыт строгой монашеской жизни на Афоне, он не мог принять спокойную и безбедную обстановку киевских обителей, содержавшихся на деньги князей или купцов. «Много ведь монастырей цесарями, и боярами, и богачами поставлено, но не такие они, как те, которые поставлены слезами, постом, молитвою, бдением», — напишет впоследствии монах-летописец.

Преподобный обосновался в пещере («печерский» и значит пещерный). До его прихода здесь уединялся священник соседнего села Берестова Иларион — человек, оставивший заметный след в истории Русской Церкви. Впоследствии его, «мужа блага, книжна и постника», поставил Ярослав Мудрый митрополитом Киевским. Святитель Иларион, духовник великого князя и соработник в его законотворчестве, первый русский митрополит, много сделал на Киевской кафедре. Нам же он более всего известен как автор «Слова о законе и благодати», с которого собственно и начиналась древнерусская литература.

Преподобный Антоний углубил пещерку и «начал жить тут, моля Бога, ядя хлеб сухой и то через день, и воды в меру вкушая, и копая печеру, и не давая себе покоя ни днем, ни ночью, пребывая в трудах, в бдении и в молитвах». О подвижнике стала распространяться молва, так что и великий князь Изяслав, принимая княжение, приходил к нему с дружиной на поклон, «прося у него благословения и молитвы». «И начали приходить к нему братья, и начал приимать и постригать их, и собралось братии к нему яко числом 12, ископали печеру велику, и церковь, и келии».

Одним из первых пришел к Антонию Никон. Он был священником и постригал в монахи тех, кого преподобный Антоний (до конца своих дней не принявший сана) благословлял на иноческий путь. Братия питала к Никону особое уважение, называя Великим. В старости Никон был избран игуменом. Его считают одним из авторов первой русской летописи — Повести временных лет. Позже ее продолжил другой знаменитый монах Печерского монастыря — Нестор Летописец.

От Никона принял постриг преподобный Феодосий, наравне с Антонием почитающийся основателем обители. Он пришел к Антонию еще совсем молодым, но уже много потрудившимся и даже пострадавшим воином Христовым. Особое благочестие и желание подвижнической жизни у него возникли рано, но традиции знатной семьи не позволяли юноше отречься от мира. Феодосий жил в Курске. Отец умер, когда сыну было 13 лет, и его воспитанием занималась мать. Она одевала сына в лучшие одежды и ожидала видеть поведение, соответствующее высокому происхождению. Но сын предпочитал роскоши лохмотья, помогал «смердам», работавшим в поле. После стал печь просфоры, вызывая таким «низким» занятием насмешки всего города. Два раза пытался бежать из родительского дома, но мать оба раза находила сына, сурово избивала и заковывала в кандалы — нрава она была крутого.

Наконец юноше удалось достигнуть Киева, но в благоустроенных монастырях не хотели принимать парня в бедной одежде без рубля за душой. Такие нравы царили в обителях, привыкших жить на богатые пожертвования, — без обильных приношений и в монастырь было не попасть. Тогда Феодосий пришел к пещере Антония и здесь принял постриг. Через несколько лет мать сумела найти сына и под землей. Но здесь уже не было ее власти. Многократно приходила она к монахам, требовала, просила, но под конец смирилась, осталась в Киеве и сама приняла постриг в одном из женских монастырей.

Когда число насельников в пещерах увеличилось, преподобный Антоний предпочел поручить управление монастырем Варлааму, одному из своих учеников, а сам поселился отдельно, выкопав новую пещеру на небольшом расстоянии от старой. Так появились Ближние (Антониевы) пещеры. Названия «ближние» и «дальние» появились позднее: когда построили каменную церковь и наземные кельи, одни пещеры оказались от них ближе, другие дальше. Дальние пещеры, где осталась большая часть братии, называются еще Феодосиевыми в честь Феодосия, который стал игуменом после Варлаама.

Обосновавшись в пещере, монахи избрали беспримерный образ жизни. Разумеется, история и до Антония знала многих подвижников, селившихся под землей, но они оказывались совершенно в других условиях. Горная пещера в Египте или в Сирии — это защита от жары и от ветра. Келья же, выкопанная в склоне киевского оврага, обрекает насельника на круглогодичный холод и темноту, отсутствие притока свежего воздуха. А многие еще дополнительно усугубляли себе тяготы братской жизни. Преподобный Прохор питался только лебедой, Исакий Пещерник вкушал только по одной просфоре, да и то через день, преподобный Феодосий добровольно отдавал свое тело на съедение комарам, а ночами втайне от братии бодрствовал и молился. И дело тут вовсе не в грубости средневековых нравов. Один из печерских монахов, Николай Святоша, происходил из княжеского рода. Когда, удалившись в монастырь, он стал особенно ревностно поститься, его личный врач приходил к нему со словами: «Изнуришь тело свое и в болезнь впадешь из-за такой пищи. Дивлюсь я тебе, раньше чрево твое отягощалось сладкой пищей, а теперь, сырые овощи и сухой хлеб принимая, терпит. Берегись! Когда-нибудь недуг охватит тебя всего, и ты, не имея крепости, скоро жизни лишишься, и нельзя уже мне будет помочь тебе». Но несмотря на явные «медицинские противопоказания», Святоша не щадил плоть свою, трудился, постился и совершенствовался духом.

При преподобном Феодосии монастырь вырос и преобразился. Раньше — дюжина отшельников под руководством старца, теперь — образцовый столичный монастырь с сотней насельников, строгим и подробно прописанным уставом. Введение нового монастырского устава-типикона (был заимствован устав Студийского константинопольского монастыря) составляет особую заслугу Феодосия. Порядок богослужений, монашеская трапеза, расписание дня — все получало четкую регламентацию. Большое значение имело и то, что уставом вводилось «общежитие», то есть никто не имел ничего своего, но все было общим — даже одежда выдавалась с общего склада.

По делам монастыря преподобный Феодосий много общался с боярами и князьями. Но игумен не терял кротости и не возносился — сам носил в обитель воду и дрова, ухаживал за тяжелобольными, одевался в ветхую одежду. Известен случай, когда княжеский возница, которому было поручено отвезти Феодосия до монастыря, даже не понял, что перед ним игумен, и посадил преподобного на кучерское место править, а сам лег спать на пассажирском. И только тогда осознал свой промах, когда увидел, что вельможи почтительно кланяются кучеру.

Впрочем, отношения с властями не всегда были безоблачны. Когда принял постриг боярский сын Варлаам и приближенный великого князя Ефрем, то князь Изяслав грозился разогнать братию и сравнять монастырь с землей. Несколько раз монастырь оказывался на грани закрытия во время княжеских усобиц, неугодный властям Никон дважды удалялся в Тьмутаракань (Тамань), и даже Антонию приходилось уезжать в Чернигов. Но последовательная позиция отцов постепенно все повышала авторитет и укрепляла положение монастыря.

Киево-Печерский монастырь долгое время был центром русского христианства. Именно отсюда распространялись по всей Руси монашеские идеалы. По киевскому образцу создавались Дальние и Ближние пещеры Псково-Печерского монастыря. Киево-Печерский патерик (сборник поучительных историй из жизни монахов) был любимейшим чтением на Руси. В монастырской типографии вручную набирались книги высочайшего качества — настоящие произведения искусства. Из Киева происходит значительная часть наших «обиходных» песнопений, из Киева к нам пришли акафисты. Вся русская церковная наука и богословское сознание и по сей день строится на богословии Киево-Могилянской академии, непосредственно связанной с Печерским монастырем. Паломничество к киевским угодникам было почти обязательным делом благочестивого человека. Вспомним хотя бы, что преподобный Серафим Саровский, задумавшись о пути к спасению, первым делом пошел в Киев — и здесь получил наставления и благословение на монашескую жизнь.

Лавра — по-гречески «улица», «переулок». Сперва Лаврой называлась совокупность келий, в которых жили монахи, ведшие полуотшельническую жизнь, но имевшие общего настоятеля. Монахи лавры собирались вместе по субботам и воскресеньям на Божественной литургии. Такой тип монастыря получил распространение в Палестине с IV века. По мере преобразования лавр в общежительные монастыри (киновии) первоначальное значение термина утратилось. На Руси лаврами стали называться наиболее почитаемые монастыри. В настоящее время в Русской Православной Церкви четыре лавры: Киево-Печерская, Троице-Сергиева, Александро-Невская, Почаевская.

Источник: Нескучный сад