О важности знания догматического учения Церкви. Схиигумен Авраам (Рейдман)

 (Евангелие от Иоанна, 56 зачало, глава XVII, стихи 1-17)

После сих слов Иисус возвел очи Свои на небо и сказал: Отче! пришел час: прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя, так-как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную: сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа. Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил мне исполнить; И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира. Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал мне от мира; они были Твои и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое; Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть; ибо слова, которые Ты дал Мне, Я предал им, и они приняли и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня. Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал мне, потому что они Твои; и все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них. Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы. Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание. Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сегодня мы совершаем память святых отцов I Вселенского собора, что, я думаю, не случайно, как неслучайно и все в Уставе Православной Церкви. Потому что перед тем, как праздновать День Святой Троицы, подобает вспомнить и о тех людях, которые боролись за правильное вероучение, которые, собственно, и отстояли учение о Пресвятой Троице.

Когда император Константин Великий издал свой указ о веротерпимости и гонение на христиан прекратилось, когда в Церкви Христовой уже как будто бы воцарился мир, тогда дьявол, навсегда избравший для себя путь бунта против Бога и постоянного делания зла, вновь восстал на Церковь Христову. Внешние гонения, воздвигнутые им прежде, не смогли ее уничтожить, а в каком-то смысле даже усилили, поскольку мобилизовали все мужество и ревность христиан первых трех столетий. Тогда дьявол воздвигает новое гонение, имеющее вид христианства, на самом же деле отрицающее его сущность. Это были различные ереси: в III веке, например, ересь Савеллия, который смешивал три Ипостаси Пресвятой Троицы, утверждая, что они представляют Собой лишь проявления единого Бога, и таким образом искажая учение о Боге. Однако самой страшной в то время, в четвертом столетии, была арианская ересь, изобретенная пресвитером Арием из Александрийской церкви.

Арий славился перед своей паствой как хороший проповедник, вел безбрачный, подвижнический образ жизни. Во время выборов епископа на вдовствующую кафедру Александрии он стал одним из претендентов. Когда же на кафедру избрали епископа Александра, Арий начал поднимать смуту. Следовательно, кроме умственных заблуждений у него был личный мотив к тому, чтобы в особенности противиться новому епископу и преподавать учение, отличное от традиционного православного. Арий говорил, что слова «Сын Божий», которыми в Священном Писании именуется Господь Иисус Христос, нужно понимать в переносном смысле. Он учил, что Иисус не есть предвечный Сын Божий, как мы сейчас это понимаем и как было само собой разумеющимся для христиан всех времен, начиная с апостольских, но Он за Свои личные заслуги, за Свою праведную подвижническую жизнь был усыновлен Богу. Это лжеучение Ария в корне подрывало сущность христианства. Почему? Потому что если Иисус был только человек, пусть и великий, не обыкновенный, а не Бог, значит, искупительная жертва не могла совершиться. Во-первых, невозможно было, чтобы человек, пусть даже и безгрешный, воспринял на себя грехи всего человечества; во-вторых, кровь человека, хотя и праведного, не может искупить грехов всех людей от сотворения и до кончины мира. Это должна была быть кровь Божия, жертва должна была быть неизмеримо выше того, ради чего она приносилась. Но поскольку Бог Сам Себя принести в жертву, конечно же, не мог, ибо Бог есть существо совершенно бесстрастное и неизмеримо превосходящее все сотворенное Им, то был применен, если можно так выразиться, следующий способ: Бог облекся в человеческое естество. Страдал Он как человек, но поскольку Его человечество было соединено с Божеством, со вторым Лицом Пресвятой Троицы, то каждое Его страдание, каждая капля Его крови приобретала безграничную цену, ибо это была кровь Божия. Умирал на Кресте Бог, но умирал не как Бог, а как человек. И этими Своими человеческими страданиями, освященными действием Божества, Он искупал весь человеческий род. Поэтому если мы будем отрицать, что Иисус есть Сын Божий, значит, будем отрицать и действенность крестной жертвы. Это станет отрицанием всего Христианства, которое превратится лишь в одну из множества религий, а Иисус – в одного из многих учителей. Много есть разных лжерелигий и лжеучителей, последователи которых весьма их почитают, но никто из этих последователей не смеет утверждать, что основатель их религии есть непосредственно Бог. Например, буддисты очень превозносят своего учителя принца Гаутаму, говорят, что он просветленный, блаженный, но никто не дерзнет сказать, что он Бог. Магометане также чрезвычайно почитают своего учителя Магомета, называют его величайшим из пророков, но не смеют говорить, что он Бог. И только христиане дерзновенно утверждают, что Иисус есть не просто величайший Учитель, но – Сын Божий. Поэтому Его учение, дела и, в особенности, Крестная Жертва приобретают безграничную цену. Учение Господа Иисуса Христа является совершенно непогрешимым, величайшим, потому что оно провозглашено Богом, Который никак не мог оговориться или допустить какую-то неточность. Жизнь Его является самым прекрасным и самым идеальным примером для людей, желающих жить праведно. И жертва его является жертвой всеобъемлющей, охватывающей в своей благости всех людей, даже самых падших – и тех, которые жили до Спасителя, и тех, которые жили и будут жить после Него до кончины мира.

Сегодняшнее евангельское чтение также неслучайно. Оно содержит слова, объясняющие значение догматического учения церкви о Пресвятой Троице и показывающие, что это не просто какое-то отвлеченное, философское учение, почти не имеющее никакого влияния на жизнь человека. Так часто бывает у людей, увлеченных теми или иными философами и их доктринами: жизнь жизнью, а чтение книг само по себе. Но учение Церкви о Пресвятой Троице имеет прямое влияние на жизнь христианина.

«Иисус возвел очи Свои на небо и сказал: Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя, так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную. Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (ст. 1–3). Итак, жизнь вечная состоит в том, чтобы мы правильно почитали Бога. Если мы не будем правильно почитать Бога и Господа Иисуса Христа, посланного Отцом в мир, значит, жизни вечной мы не наследуем, какими бы мы ни были безупречными по видимости. Слова «посланного Тобою Иисуса Христа» нужно понимать не в том смысле, что Сын был на небесах, а потом, оставив их, сошел на землю. Это выражение условное, посредством которого делается попытка объяснить нам неизъяснимый предмет: каким образом Сын Божий, единосущный Богу Отцу и равно Ему и Духу Святому вездесущий и Собой все наполняющий, облекся в человеческое естество. Поскольку люди, став плотью, удалились от Бога до такой степени, что уже не способны были общаться с Ним как с Богом, и едва-едва осознавали, а возможно, и вовсе не осознавали, что существует духовный мир, то необходимо было Богу заговорить с ними так, чтобы они могли слышать. Бог стал говорить с ними как человек, и они услышали Его, но уже не духом, не умом, как слышат люди праведные и святые, но своим слухом, отчего даже самый грешный и опустившийся человек слышал Его. Со дня пришествия в мир Спасителя прошло уже почти две тысячи лет, и мы, конечно, не слышим человеческую речь Господа в буквальном смысле слова, ибо это был удел только его современников. Тем не менее, Священное Писание донесло до нас события Его человеческой жизни и речь, обращенную к людям того времени, – обычную человеческую речь, однако наполненную необыкновенным смыслом. И, в сущности, мы не имеем никакого недостатка перед теми, кто слышал проповедь Спасителя своими ушами. «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа. Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить» (ст. 3–4). Слова «которое Ты поручил Мне исполнить» также нужно понимать условно. Бог Отец ничего не поручал Богу Сыну в том смысле, в каком мы друг другу что-либо поручаем, ибо у Них единая воля, единый разум, единое действие и Они ни в чем не разделимы, кроме образа бытия. Но Спаситель и молитву эту произносит вслух (ведь Сам Он не нуждался в гласной молитве), и говорит так, ради того чтобы преподать апостолам и всем Его последователям до скончания века откровение о том, насколько Он близок к Богу, насколько Он является исполнителем воли Божией.

«И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира (ст. 5). Выражение как будто бы парадоксальное: «славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира». Зачем же прославлять Того, Кто уже имел славу прежде бытия мира? Здесь речь идет о прославлении человеческого естества Господа, прославлении Его как человека той славой, которую Он имел как Сын Божий прежде чем был сотворен мир. В этих словах содержится утверждение православного учения о Богосыновстве Господа Иисуса Христа. Ведь если Христос был прежде бытия мира, значит, Он уже не просто человек и даже не какое-то особенное существо. «Прежде бытия мира» означает «прежде всего сотворенного», поскольку под миром в данном случае подразумевается не только наш видимый материальный мир, но и мир Ангелов. Поэтому славой, которую имел Спаситель прежде бытия мира, была слава Божеская.

«Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое» (ст. 6). «Они были Твои» – то есть Божии; из этих слов не следует заключать, что апостолы раньше принадлежали Отцу, а потом стали принадлежать Сыну. Поскольку они были искренними служителями и последователями Божиими, желавшими узнать полноту истины, то Бог внушил им послушаться воплотившегося Сына – Господа Иисуса Христа. Своих последователей Бог передал Ему как человеку, внушив им, чтобы они, духовно немощные, неспособные постигнуть все Божественные истины, обратились к Господу Иисусу Христу и из Его человеческих уст услышали во всей полноте учение, необходимое для спасения.

«Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть, ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня» (ст. 7–8). Спаситель говорит, что Его ближайшие ученики, апостолы, уже уразумели: все, что имеет Бог Отец, Он передал Сыну. Ничего своего, то есть человеческого, земного Господь не высказывает, а преподает только Божественные истины. Таким образом, они уверовали, что Господь Иисус Христос исшел от Бога Отца и осознали, что Он действительно не обыкновенный лишь человек, который исполняет свое собственное, пусть самое доброе и праведное, желание, но во всяком Своем действии и наставлении следует воле Божией. «Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои» (ст. 9). Спаситель молится не о целом мире не потому, что Он не любит всего мира, но потому, что, как всеведущий Бог, знает: Его учение примут сравнительно немногие люди. И вот о них-то – об апостолах и о всех их последователях – Он и молится.

«И все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них» (ст. 10). В этих как будто бы простых и несколько странных словах заключено глубочайшее богословие. Не только слова, поступки Спасителя полностью соответствуют воле Божией, но и все Его существо принадлежит Богу Отцу, как и все существо Отца принадлежит Сыну. Ибо Бог имеет единое существо и три Ипостаси. Если сказать точнее, Бог Отец передал все Свое естество Богу Сыну и Богу Духу Святому и подобен Им во всем, кроме Своего безначалия. Так и Бог Сын во всем, кроме рождения, подобен Отцу и Духу Святому. И Бог Дух Святой, кроме исхождения, во всем подобен Отцу и Сыну. Поэтому слово «все» означает не только то внешнее, что мы видим, но и то, к чему человеческим умом едва возможно прикоснуться – все существо Божие. Как это происходит, для нас непостижимо. Для нас достаточно благоговейно остановиться перед этой тайной, принять ее и поверить ей. Безначальный Бог Отец передал Свое естество через рождение Богу Сыну, а через исхождение – Богу Духу Святому. Но поскольку естество Отца, Сына и Святого Духа одно и то же, тождественно до полного совпадения, то и получается, что Бог един в Своем существе.

Истины эти едва доступны для рассуждения, и лучше нам, слегка прикоснувшись к ним умом, несколько уяснив для себя, далее не углубляться. Ибо люди, не имеющие благодати, не имеющие мудрости, которая дарована именно от Бога, а не человеческая, и дерзающие рассуждать об этих предметах, часто погрешают и впадают в различные ереси. Бывают даже случаи умопомешательства, когда человек самонадеянно думает, что он может это все исследовать самостоятельно. Самый лучший способ исследования – изучать писания святых отцов, а не пытаться дерзновенно объяснить Божественные истины по-своему, как это делают некоторые неразумные ревнители. Они проповедуют христианство своим друзьям, знакомым и родственникам, но, не имея соответствующих знаний, чтобы правильно все объяснить, начинают сами что-то изобретать. Таким образом, эти «ревнители» проповедуют не истинное христианство, а свое собственное, выдуманное. Сами запутываются и людей вводят в заблуждение. Если ты чувствуешь, что человек может принять слово Божие, и хочешь ему помочь, это хорошо, и помочь необходимо. Но нужно делать это так, как учат святые отцы, а не изобретать собственные догматы. Иногда послушаешь, как кто-нибудь рассуждает о Боге, – и стыдно становится, хочется убежать. Есть еще и другой грех, касающийся «богословия» людей малообразованных, так сказать, «народного богословия»: когда люди, сидя за столом, например в праздник, едят, пьют и начинают рассуждать о Боге или, другой пример, едут в троллейбусе и разглагольствуют на богословские темы. Это есть именно то, что запрещено в Священном Писании: «Не поминай имени Бога твоего всуе» (см. Исх. 20, 7; Втор. 5, 11). Еще Григорий Богослов увещевал православных христиан своего времени не дерзать даже и касаться тех предметов, о которых они не имеют права говорить по своей малодуховности, да еще в местах неподобающих. (Во времена Григория Богослова, когда шла жесткая борьба с арианской ересью, многие обсуждали догматические вопросы где угодно, даже на базаре и в бане.) Так и нам нужно с большой осторожностью касаться подобных предметов. Я призываю не к тому, чтобы пренебрегать богословием вообще, но к тому, чтобы, во-первых, не изобретать собственного богословия, а во-вторых, если появится нужда, говорить на такие темы в подобающее время и не от себя.

«Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы» (ст. 11). Вот в чем сущность богословия, вот для чего нужны правильные догматы, вот почему столь большое значение святые отцы придавали правильному учению и за будто бы ничтожное, как казалось некоторым, искажение готовы были и кровь пролить! Если мы правильно исповедуем Святую Троицу, иначе говоря, правильно верим в Бога, значит, мы будем «едино», все вместе соединимся в Православной Церкви в некое единое многоипостасное человечество, как рассуждают некоторые богословы. Нас разделяют между собою и делают как бы отдельными существами, часто враждующими друг с другом, различные случайности: прежде всего, грех и происходящее от него своеволие, затем – воспитание, те или иные человеческие предрассудки, разные земные вещи, греховные и по видимости не имеющие в себе греха. Если же мы будем хранить правильное исповедание, будем иметь любовь друг к другу, наподобие той, какую имеют Лица Пресвятой Троицы, то мы составим единый организм: многоипостасную единоприродную человеческую Церковь, во главе которой – Сам Христос. Недаром апостол Павел называет Церковь телом Христовым, глава которой – Христос. (см. 1 Кор. 12, 17; Еф. 5, 23) В сущности, мы и есть одно тело, так как ничем особенным друг от друга не отличаемся, все наши отличия случайны и ничтожны. По благодати Божией не только национальности не имеют одна перед другой никакого преимущества или недостатка, но даже различие полов, мужского и женского, по словам апостола Павла (см. Галл. 3, 28), также не является принципиально значимым. Потому что и оно случайно, так как возникло в связи с грехопадением: не было бы грехопадения, не было бы и разделения полов. И человек уделяет внимание этому различию тоже по случайной причине. Приведу такой пример. У двух людей разнятся черты лица, – для нас это не имеет никакого значения. Но вдруг объявляют, что люди, у которых, скажем, широкие скулы и носы определенной формы, получают преимущество, а те, у которых форма лица другая, – будут умалены. Случайная причина, на которую мы раньше не обращали внимания, вдруг становится очень весомой. А не было бы нужды разделять людей на более красивых и некрасивых или, например, по расовому признаку, то мы бы никакой разницы и не замечали. Так же и в отношении различия полов: до грехопадения на него не обращали внимания, а по падении оно приобрело значение едва не первостепенное. Когда же человек исполняется Божественной благодати, это различие для него также нивелируется и перестает быть хоть сколько-то значимым.

Итак, люди правоверующие, подражающие в своей земной жизни бытию Божественному, исполненному неизъяснимой и непостижимой для нас любви, соединяются воедино. Те же, которые неправильно верят в Троицу, таким образом искажают тот Божественный пример, который нам дан через откровение о бытии Божием, и никакого единства у них быть не может.

«Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание» (ст. 12). Господь Иисус Христос сохраняет всех, кто предназначен для спасения и стремится к нему, а предназначен тот, кто искренно стремится. Не спасаются – не по вине Спасителя, а по своей собственной – только те, которые являются сынами погибели. Во времена Спасителя это был Иуда Искариотский, а во времена святых отцов I Вселенского собора – Арий. Между прочим, и смерть их была сходна. Про Иуду известно, что он повесился, чрево его расселось и внутренности выпали (см. Деян. 1, 18); с Арием произошло нечто подобное. Когда Арий обманом внушил императору, что является православным, и тот повелел принять его в церковное общение, тогда епископ Константинопольский, который не имел возможности, а может быть, и силы духа воспротивиться этому открыто, начал молить Бога не допустить этого. В назначенный день Арий с большой свитой в торжественной процессии приближался к храму, как вдруг у него заболел живот. Он зашел в отхожее место, долго не выходил, а когда за ним пришли, то увидели, что Арий лежит мертвый: чрево его расселось и внутренности излились. Господь показал, что хула Ария на Спасителя, отрицание того, что Иисус есть Сын Божий, была достойна того же наказания, что и предательство Иуды Искариотского. Поэтому не будем думать, что возможно праведно жить нарочито пренебрегая Церковными догматами или находясь вне Православной Церкви. Можно извинить, если человек случайно, по невежеству, по своей простоте чего-то не понимает. Но если он сознательно имеет какое-то собственное мнение, отличное от учения Церкви, то пусть устрашится, ибо Господь наказывает Своих врагов, как наказал Иуду и Ария. И столь страшное наказание постигло их для того, чтобы люди не следовали этим родоначальникам, изобретателям греха, не подражали им.

«Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб». Мы не знаем в точности, кто принадлежит Господу, а кто нет. Много людей посещает храм, но кто из них входит в число тех, которых Бог Отец дал Сыну и которых Сын сохранит, нам неизвестно. Но, я думаю, никто из нас, если он искренний человек, узнав о том, что он должен погибнуть, не примирится с этим и не станет говорить: вот, мол, я не являюсь тем самым человеком, которого Господь Иисус Христос сохранит, я сын погибели. Всякий из нас возропщет и вознегодует, ибо всякий хочет жить. А поскольку мы верим в вечную жизнь, то в особенности должны заботиться о своей вечной участи; если мы дорожим жизнью временной, то тем паче должны дорожить жизнью вечной. И поэтому каждый обязан изо всех сил трудиться и стараться. Я думаю, что если бы кто-то из нас был даже предназначен для погибели, но проявил крайнее усердие, принес покаяние, то и он сподобился бы войти в число спасаемых. Хотя предопределение и существует, но отсюда не следует, что мы не имеем собственной воли и наше спасение от нас самих никак не зависит. Лучше нам об этой тайне не думать, а изо всех сил подвизаться, чтобы наследовать вечную жизнь. Еще раз повторю: если мы и своей краткой временной жизнью дорожим, то насколько страшно потерять жизнь вечную. Мы сейчас вспоминаем наше детство, юность, как почти не бывшее, а ведь наступит такое время, когда мы, находясь уже в вечности, будем так же вспоминать и нашу временную жизнь. Помню, например, как я переживал, когда мне в школе ставили плохие оценки, боясь, что родители будут меня ругать, а сейчас мне это кажется смешным. Подобным образом нам будет если не смешно, то странно, зачем мы так сильно переживали о каких-то ничтожных земных неудачах и совершенно не заботились о самом главном – о вечном блаженстве.

«Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную» (ст. 13). Спаситель говорит эту молитву вслух не потому, чтобы Он в том нуждался. Мы знаем, что люди, преуспевшие в молитвенном подвиге, обычно молятся про себя, внутренно, умственно, и такая молитва бывает гораздо более внимательной. Господь наш Иисус Христос эту молитву произносит вслух для того, чтобы в ней преподать учение о правильном богопочитании и о том, насколько Сын близок Богу Отцу и какое имеет перед Ним дерзновение. Если мы будем право верить в Пресвятую Троицу, исповедуя Божество Сына и Духа Святого, то и мы будем иметь в себе «радость совершенную».

Интересно следующее высказывание святого праведного Иоанна Кронштадтского: «После Причащения я чувствую в своей душе, в сердце Пресвятую Троицу». Почему? Тело и Кровь Христовы, которых мы приобщаемся, есть Сам Христос с душою разумною и с телом, Христос, единосущный Отцу и Духу Святому. Он преподается нам таинственным образом под видом хлеба и вина, входит в наше сердце, в наш дух. Поэтому человек, правильно все ощущающий и имеющий благодать, после Причащения, естественно, должен чувствовать единение с Пресвятой Троицей. Когда мы внимательно молимся Иисусовой молитвой, то также приобщаемся к бытию Пресвятой Троицы, насколько это возможно для сотворенного существа. Ведь общаясь с Сыном Божиим, нельзя не вступить в общение с Отцом и Духом Святым. Один афонский подвижник с учениками ночью совершал бдение, как говорят монахи, тянул четку. Все молились Иисусовой молитвой. Вдруг подвижник тот воскликнул: «Пресвятая Троица, слава Тебе!» И опять замолчал. Они имели обычай молиться до рассвета. Наступил рассвет – он продолжает сидеть. Ученики стали покашливать, чтобы обратить на себя внимание, – он не отвечает. Подходят к нему – а он сидит с открытыми глазами, словно в оцепенении, погруженный судя по его восклицанию, в созерцание Пресвятой Троицы. Тогда ученики опять сели молиться и стали ждать; когда же он зашевелился, они снова подошли к нему, сделав вид, что не заметили его состояния.

Итак, если человек правильно исповедует Сына Божьего, значит, он правильно, жизненно, действенно исповедует и Пресвятую Троицу. Кто не общается с Сыном Божиим через молитву Иисусову, через Покаяние и Причащение Святых Христовых Тайн, тот не может правильно поклоняться Богу. С одной стороны, необходимо правильное умственное понятие о Боге, чтобы и молиться правильно (с этой «веры от слышания» (Рим. 10, 17) все и начинается). С другой, – нужно молиться и подвизаться доступными для нас средствами. Каждый на своем месте и подходящим для его звания образом должен трудиться над тем, чтобы опытно познать Бога, иначе вера в нем начнет умаляться. У подвизающегося же она будет усиливаться, проясняться, охватит всю его жизнь, так что он самые обычные дела, в семье или на заводе – где угодно, станет делать уже во славу Божию. Все можно делать во славу Божию, если ты сам живешь ради Бога и в Боге.

Таким образом, борьба святых отцов за правильное исповедание не была суетной. Не думайте, что они из-за одного своего упрямства не хотели согласиться в мелочах. Император Константин, созывая собор, имел намерение примирить враждующие партии. Некоторые люди, близкие к императору, но не вполне добросовестные, внушили ему, будто спор идет из-за мелочей. Значит, надо просто примирить противостоящие стороны и, таким образом, вражда в Церкви прекратится. Мнение этих людей Константин уважал и потому стал увещевать святых отцов примириться. Но некий епископ вразумил его следующим образом. Когда Константин Великий восседал на троне вместе со своим сыном, епископ подошел, почтительно поклонился Константину, воздал ему честь, подобающую царю, а потом небрежно потрепал по щеке его сына. Император возмутился таким отношением. Тогда епископ сказал ему: «Видишь, когда я оказываю тебе честь, но не оказываю чести сыну твоему, ты возмущаешься, а как же, ты думаешь, Бог Отец не прогневается на тех, которые не воздают честь Его Сыну?» Такой простой пример подействовал на Константина Великого, он понял, что различие учений, из-за которого шли споры, не мелочь, не пустяк.

Те, кто отстаивал Православие, в большинстве своем были людьми высокой духовной жизни, которые знали, Кто есть Бог, не из книг (хотя, безусловно, многие из них имели и образование), а опытно. И отречься от своего опытного знания в угоду людям фантазирующим, философствующим по собственному произволу, они никак не могли. Для них это значило бы отречься от того Живого Бога, Которого они знают. Те же, которые, не имели опытного знания о Боге, хотя умом, может быть, и признавали правильность православного учения, зачастую не могли выдержать таких испытаний. Вспомним в качестве примера о знаменитом Флорентийском соборе, на котором была заключена уния православных с католиками. Практически все греческие епископы, приехавшие на собор и вступившие в диспут с католическими богословами, прекрасно осознавали, что Православное учение превосходит католическое и является истинным. Но когда католики начали применять различные хитрости, оказывать давление и пытаться всеми возможными способами сломить православных, то лишь один митрополит Марк Ефесский остался непреклонным, потому что он, в отличие от других иерархов, был подвижник, молитвенник, а не просто умный человек. Остальные же епископы и император, хотя все прекрасно понимали, тем не менее, испытания не выдержали.

Важны две вещи: следование Православному Преданию и жизнь, соответствующая ему. Если мы будем только умом знать наше Предание, то уподобимся книжникам, описанным в Евангелии: они все понимали, однако же стали врагами Спасителя, поскольку ничего не делали. Если мы будем жить праведной, как нам кажется, жизнью без руководства Священного Предания, то также можем заблудиться, уклониться от правильного пути, потому что Предание содержит в себе учение и о праведной жизни. Что такое аскетические книги святых отцов, как не Предание о правильной христианской жизни? Итак, необходимо и то, и другое: и жизнь, и знания. И не просто какие-то отвлеченные знания, но знание апостольского Предания, ибо в нем заключается наша вера, и мы обязаны его знать хотя бы в минимальном объеме, для того чтобы ориентироваться во всех лжеучениях нашего времени, уметь отличить Православие от не-Православия. Ведь среди нас есть такие невежественные, совершенно несведущие в вопросах веры христиане, которые не могут отличить баптистов от православных. И как наша вера должна быть просвещена светом Предания, так и жизнь наша должна проходить в соответствии с Преданием святых отцов, а не под руководством наших понятий о святости. И тогда мы поистине станем «едино», как едины лица Пресвятой Троицы, преисполненные взаимной любви, смирения друг перед другом, и все мы ощутим благодать Божию. Ибо, как сказал Антоний Великий, «наш ближний – это наша жизнь и смерть». Аминь.

26 мая 1996 года

http://www.sestry.ru/church/content/confessor/amvonn/p/piatid/09/2/html_...