О молитве. Утреннее и вечернее правило. Протоиерей Алексий Уминский

Когда молитва с любовию возносится к Богу,

чтобы собеседовать с Ним, тогда отверсты для неё

горние врата и никто не воспрепятствует ей войти в них.

Не задержат её Ангелы, не остановят Огнезрачные,

как только пожелает она войти и получить у Бога

исполнения просимого. Поэтому возлюби молитву

и бодрственно упражняйся в ней.

Преподобный Ефрем Сирин

Вечерние молитвы

Вечерние молитвы наряду с прочим призывают нас прежде всего к тому, чтобы мы помнили о смерти. Действительно, у нас есть такое ощущение, что мы живём вечно, что мы не умрём никогда, хотя единственное, что мы знаем с абсолютной достоверностью, — что мы обязательно умрём. Ничего мы о своей судьбе не знаем, не знаем, что будет через десять минут, но знаем точно, что когда-нибудь мы умрём, как это делали все до нас. Единственное, чего мы не знаем, — как раз когда это будет. И это тоже благо для нас, потому что если бы мы знали, когда умрём, то жили бы под постоянным мечом приговора. И поэтому у нас было бы состояние, похожее на то, которое описал апостол Павел, который говорит, что если бы не было веры в воскресение Христово, то вера вообще не имеет значения; тогда давайте пить, веселиться, ибо завтра умрём. Человек в ощущении своего приговора может постоянно наполнять себя пустотой, зная, что у него ещё есть немного времени, чтобы наполнить свою утробу, а уж потом он найдёт возможность приготовиться к смерти. Или наоборот, человек впал бы в ужасное уныние и ничего бы не стал делать в жизни; не стал бы жить, а ходил бы мёртвым. Потому что какой смысл жить, если ты всё равно знаешь, что умрёшь.

Но вот мы знаем, что умрём, и при этом живём. Оказывается, что память смертная как добродетель, о которой говорят отцы Добротолюбия, являет один из самых творческих потенциалов в человеке. Потому что это только кажется, что если человек будет думать о смерти, он с ума сойдёт. На самом деле люди очень боятся думать о смерти потому, что они вообще боятся жить по большому счёту. Люди в наши дни привыкли "проводить время", но никак не жить. Человек не только проводит время, но даже думает, как бы это время убить, чем бы это время занять, как бы что-то с ним сделать. С одной стороны не хватает времени, а с другой — слишком этого времени много, потому что скучно. Но когда человеку даётся память смертная, он начинает бояться смерти: ведь тогда надо всё поменять, всё изменить. Тогда надо жить каждой минутой, использовать для жизни каждый час, причём наполненно, глубоко и творчески, потому что если тебе дан для жизни сегодняшний день, то ты смотришь на каждого человека и понимаешь, что, может быть, ты с ним в последний раз видишься. Улыбаются ли люди или наоборот, уходят от тебя огорчёнными, и ты ничего не делаешь для них?

Я помню слова покойного митрополита Антония о смерти его матери. Он вспоминал, как она умирала, и последний год её жизни был самым счастливым годом в их жизни, в их отношениях, потому что каждый раз, когда они встречались (у неё была тяжёлая болезнь и было неизвестно, когда она завершится), они каждый раз встречались, как в последний. И для них было важно дать друг другу полноту любви. И каждый раз их встреча была полнотой их отношений, полнотой их любви, потому что они знали, что завтра такой возможности может больше не быть. И когда человек живёт памятью смерти (почему отцы Церкви говорят: имей память смертную — и вовеки не согрешишь), тогда конечно, глупо грешить. Глупо разгадывать кроссворды, если ты живёшь памятью смертной, глупо читать бульварную литературу, глупо проводить время впустую. Глупо ругаться, спорить. Всё становится глупым, мелким и бессмысленным. Глупо обижаться на других людей. Какой смысл обижаться, если ты живёшь последний день, лучше простить, лучше наполнить это время своей жизни добром, любовью, милосердным прощением. Тогда вдруг жизнь становится совершенно иной. Если человек и согрешил в этот день, то он не будет ждать долгое время для покаяния, он сразу покается, сразу придёт попросить прощения. И так каждый день, в течение всей жизни, пока не умрёт.

И когда человек находит в себе мужество так жить, тогда жизнь его становится очень творческой, очень счастливой, очень наполненной. Он дорожит каждой минутой своей жизни. Он молится, он беседует с другими людьми, потому что это тоже счастье. Он может писать стихи или картины, или изобретать какие-то вещи, или строить дом, или копать огород, — всё человеческое. Он может делать всё, что по-человечески можно делать, исходя из того, что ему в последний раз даётся возможность что-то сделать на этой земле, потрудиться своими руками для ближних. И всё для него приобретает совершенно новый смысл. Вот что такое память смертная. И когда человек таким образом умирает ежедневно, когда он свыкается с мыслью, что этот день может быть последним... Помните, как у Достоевского старец Зосима рассказывает о смерти своего брата Маркела? Тот был безбожником, даже тушил лампадку у своей няни, а потом вдруг заболел и в течение поста просто сгорел. И как же он эту болезнь проживал, как он у птичек прощения просил! Прочитайте, это очень полезно, чтобы понять, что такое память смертная, очень глубоко написано. И собственно говоря, наши вечерние молитвы носят тот же самый характер, — характер глубокого покаяния и примирения.

Молитва Святому Духу

Благодать Божия даёт силы Любимого любить;

и влечётся душа к молитве непрестанно, и не может забыть Господа ни на секунду.

Преподобный Силуан Афонский

Давайте откроем молитвослов и посмотрим, всё ли хорошо у нас с пониманием тех слов, которые мы говорим Богу каждый день: нельзя же говорить Ему такие слова, в которых ты ничего не понимаешь. Наше утреннее правило начинается с обращения к Духу Святому: Царю Небесный... В этой молитве есть слова Иже везде сый и вся исполняли. Исполнение — это церковнославянское слово, которое часто встречается в богослужении и означает полноту. Дух Святой всё Собой наполняет, а не исполняет все наши заветные желания. Когда мы молимся Святому Духу, мы просим прежде всего, чтобы Дух Святой исполнил Собой нас.

С этого вообще всё начинается, — мы живём и в Церкви, и в молитве, если Дух Святой действует в нас. Ведь если мы эту молитву прочитаем по-настоящему хорошо, вложим в каждое слово своё желание того, что в ней дано, то мы исполним всё, что заложено в правиле. Но если мы, начиная с этой молитвы утреннее правило, её не осмысливаем, не просим всерьёз, то Дух Святой приходит к нам, а вселиться в нас не может, потому что на самом деле мы не очень этого хотели, да, собственно, и не очень этого просили, не уделили должного сердечного чувства и открытости нашей души, не вложили настоящего желания. И вот, первые слова были нами не осмыслены, мы ещё на них не проснулись — и все остальные молитвы лишаются всякого смысла. Правило становится формальным, потому что в нас должен был вселиться Дух, дальше молитва должна была уже двигаться так, как Дух Святой в нас действует. Это всегда легко ощущается.

Начиная читать утренние молитвы, мы часто не подходим к этому серьёзно, не понимаем вообще, с Кем разговариваем. А мы разговариваем со Святым Духом, с Третьей Ипостасью Святой Троицы; с Тем, с Кем постоянно встречаемся в Церкви в Таинствах, с Кем соединяемся в Евхаристии, Кто отпускает наши грехи на исповеди, — с Самим Богом. Мы очень мало знакомы с Третьей Ипостасью Святой Троицы, Которая должна быть к нам ближе всего, потому что именно Духа Святаго Бог послал в мир в день Святой Пятидесятницы, именно Дух Святой сейчас находится с нами, действует в нас, всё открывает и всё собой наполняет. Это становится особенно ясно и понятно, когда мы празднуем день Святой Троицы, когда читаем эти удивительные Троические молитвы, просительные ектеньи Духу Святому, чтобы Он сошёл на нас. У преподобного Силуана Афонского столько замечательного написано о Духе Святом, именно о том, как Он опознаётся и как через Него познаётся мир. Молитва Святому Духу — очень важный первый шаг правила, и если она нас оживляет, то значит, мы готовы читать следующие молитвы.

А между тем мы практически с Духом Святым незнакомы. Мы знаем Иисуса Христа, потому что Он изобразим, — в Евангелии, в притчах, в Своём учении, в искупительном подвиге, в Своём Богочеловеческом воплощении. Мы ещё как-то можем обращаться к Богу Отцу, потому что Богоотцовство нам понятно. А вот Духа Святаго мы знаем меньше всего, и это очень горько, потому что жизнь христианская, по слову преподобного Серафима Саровского, — стяжание Духа Святаго. Поэтому так важно, чтобы жизнь каждого христианина стремилась к Его познанию. А наша жизнь духовная тем и бедна, что мы Духа Святаго не знаем.

Утреннее правило. Из молитвы 5-й, святителя Василия Великого

...И даруй нам бодренным сердцем и трезвенною мыслию всю

настоящаго жития нощь прейти, ожидающим пришествия светлаго

и явленнаго дне Единороднаго Твоего Сына, Господа и Бога и

Спаса нашего Иисуса Христа, воньже со славою Судия всех

приидет, комуждо отдати по делом его; да не падше и

обленившеся, но бодрствующе и воздвижени в делание обрящемся

готови, в радость и Божественный чертог славы Его совнидем,

идеже празднующих глас непрестанный, и неизреченная сладость

зрящих Твоего Лица доброту неизреченную...

Каков главный смысл этой молитвы? О чём мы просим прежде всего? Главная идея этой молитвы — это идея Страшного суда, это молитва о том, как человеку придти на Страшный суд. Святитель Василий Великий называет жизнь ночью, а день наступает с пришествием Христа. Это молитва эсхатологического звучания, призыва Царства Небесного. Священное Писание заканчивается словами, Ей, гряди, Господи Иисусе... В молитве Отче наш мы призываем да приидет Царствие Твое..., и основная мысль молитвы Василия Великого заключается именно в этих словах молитвы Отче наш, только выражена она с очень глубоким богословским осмыслением. Прежде всего в начале этой молитвы святитель богословски говорит о свойствах Бога. Существует два способа богословия: катафатический, положительный (то есть то, Кем Бог является), и апофатический, отрицательный (то есть то, Кем Он не является). Так мы говорим то, что знаем о Боге. Дионисий Ареопагит говорил, что Бог — это Мрак, потому что мы знаем о Боге только то, что около Бога. И чем больше подвижник приближается к Богу, тем больше он понимает, что он ничего не может о Нём сказать, — мрак Божественного неведения. А знаем мы о Боге всё-таки то, что Он о Себе открывает: Он вечен, Он вездесущ. И с этих понятий начинается молитва; называются Им открытые и нами познанные Его свойства: Безначальный и т.д. Далее идёт почти всем непонятная фраза: у Негоже несть пременение, или преложения осенение, что значит «в Котором нет изменения, даже тени перемен». Это как раз богословие апофатическое.

Из этой молитвы совершенно очевидно, что христианин каждый день встречает пришествие Господне, каждое утро готовится к встрече с Богом; каждый день для христианина может быть его днём Страшного суда. Чаще всего мы её просто не понимаем до конца, и смысл её остаётся для нас нераскрытым, а она об этом именно и говорит. Надо к этой молитве отнестись очень трезвенно: мы должны чётко понять, что сейчас мы начинаем день, идём встречать Бога, встретимся с Господом, можем придти на Страшный суд. Это к тому же и очень поэтическая молитва; Василий Великий был настоящим поэтом.

Мы ждём день, когда придёт Судия и всем воздаст по делам, и поэтому будем бодрственно выходить встречать Господа.

Данный текст взят из приходских бесед протоиерея Алексия Уминского в храме Животворящей Троицы в Хохлах (см. также: Священник Алексий Уминский. Фрагменты из приходских бесед. О молитве // Альфа и Омега. 2002. № 1(31)).

Источник: Православие и современность