О чем скучал святой Силуан Афонский и о чем скучаем мы. Сергей Комаров

24 сентября Церковь празднует память преподобного Силуана Афонского.

Вряд ли стоит в очередной раз пересказывать житие преподобного Силуана Афонского, известное каждому православному христианину. Беспутная жизнь в молодости, обращение к Богу, приезд на Афон, монашеские подвиги…

С внешней точки зрения, обычная история. Сколько было на Святой горе таких, как Силуан, – нагрешивших в молодые годы, но затем полюбивших Господа и отдавших Ему всего себя без остатка!

Многие, как Силуан, приезжали на Афон и заканчивали там свою жизнь в монашеских трудах. Но немногие носили в своем сердце тайну святости. И насколько эту тайну способна вместить бумага, настолько ее открыл нам преподобный в своих удивительных записках.

Листая духовный дневник святого, всегда останавливаешься на удивительных строках. «Скучает душа моя о Боге всегда и молится день и ночь», – говорит Силуан.

Здесь все непонятно. Первое: как можно молиться день и ночь? Второе: как при такой молитве можно скучать о Боге?

Как свидетельствует сам святой Силуан в своих дневниках, он имел «самодвижущуюся молитву» – так называлось у отцов непрерывное молитвенное делание днем и ночью. И он, стяжав такую молитву, жалуется, что ему… мало Бога! «Скучает душа моя о Боге», – признается подвижник.

Больше всего поражает слово «всегда». Как это понять? Нет, мы тоже порой можем поскучать о Боге. Например, когда согрешили и потеряли благодать. Или, скажем, когда долго не ходили в храм, не исповедались и не причащались. Но вот, допустим, мы пришли на службу, согрелись церковной молитвой. Мы снова ощущаем благодать, наше сердце возвеселилось. И мы уже чувствуем насыщенность и усталость и идем домой «отдыхать».

Как свидетельствует сам святой Силуан в своих дневниках, он имел «самодвижущуюся молитву» – так называлось у отцов непрерывное молитвенное делание днем и ночью.

А святой Силуан был на богослужении каждый день, часто подходил к Чаше, имел непрестанную молитву. И при этом он писал: «Скучает душа моя о Господе всегда». Что это? Ничего не ясно. Наверное, это и есть тайна святости.

Все святые разные, но всех их объединяет одно: ненасытимость в богообщении. Например, вот преподобный Александр Свирский. В юности убежал из дома на остров Валаам. Нес подвиг в общежительном монастыре со строжайшим уставом. Потом – отшельничество на уединенном острове, где преподобный выкопал себе могилу и немногие часы сна проводил в ней. Но и это не удовлетворило святого: он нашел сырую пещерку в скале, куда прятался от всего мира для уединенной молитвы. Так Александр насыщал свой голод по Богу.

Или, скажем, преподобный Симеон Столпник. Монахом стал в 18 лет. Счел монастырскую жизнь недостаточно строгой – лично ему подвига было мало. Стал так жестоко изнурять свое тело, что игумену с братией невозможно было смотреть на это, и в итоге они предпочли изгнать подвижника из монастыря. Потом был 40-дневный пост – настоящий, без воды и пищи. А затем Симеон 37 лет стоял на столпе в непрерывной молитве. Только так, очевидно, мог насытиться его голод по Господу.

Святым всегда было мало Бога! Их опыт показывает, что в человека вложена неисчерпаемая жажда богообщения. Ее невозможно заполнить ничем и никем, как только Господом. Приглушить – можно. Заполнить – нет.

Есть тысячи вещей, которыми мы осознанно или неосознанно пытаемся приглушить тоску нашей души по Богу. Это не обязательно какой-нибудь грех. В роли такого «суррогата духовности» может быть семейное счастье, дружба, любимая работа, творчество, хобби, путешествия. И если эти сами по себе хорошие вещи вытесняют из нашей жизни Бога, то в результате наше стремление к Нему может навсегда остаться огоньком, тускло мерцающим где-то в отдаленных уголках души.

Все святые разные, но всех их объединяет одно: ненасытимость в богообщении.

Преподобный Силуан и другие подобные ему святые – это люди, которые неустанно раздували этот огонек в пылающее пламя. И Бог зажег костер их любви в том числе и для того, чтобы примеру святых следовали мы.

Каждая молитва, каждая страница Евангелия, каждая литургия усилят пламя этой печи. При постоянном труде христианин может превратиться в горящую свечу, зажигающую сердца других людей. Тех, кто раздул огонек любви к Богу до размеров солнечного диска и озарил этим светом весь мир, мы называем святыми – но таким же светом миру призван стать всякий христианин.

Заметим, что вместе с ненасытимостью святых в богообщении существует и ненасытимость грешника в страстях и пороках. Грех ведь тоже способен раздувать некий огонь – то самое адское пламя, в котором когда-то окажутся сатана и его служители. Чем питается огонь любви к Богу? Добродетелями, благодатью. Чем питается жар гееннского костра? Грехом.

Эта греховная ненасытимость также имеет какую-то жуткую неисчерпаемость, бездонность. У греха нет дна. Недаром в «Апокалипсисе» говорится о «глубинах сатанинских» (Откр. 2, 24). Вспомним, что у истоков греха стоит бесплотный дух. Беззаконие имеет какую-то свою бездонность, в которую способен упасть всякий грешник. Человек способен вечно приближаться к Богу и вечно отдаляться от Него.

Вместе с ненасытимостью святых в богообщении существует и ненасытимость грешника в страстях и пороках.

Иногда глубина греха становится трамплином для того, чтобы прыгнуть вверх, в небеса. Как, например, святая Мария Египетская. Из пропасти беззакония – к глубинам богообщения. Из кромешного мрака – к чистоте и святости. Но это исключительные случаи. Чаще всего человеку очень трудно, упав в яму тяжелых грехов, выкарабкаться из нее и пойти в горы благочестия.

Грех – это всегда удобное движение по наклонной. Добродетель и служение Богу – тяжелый и медленный подъем вверх, когда каждый сантиметр дается с огромным трудом. Потому и спрашивали Христа ученики с беспокойством: «Господи! неужели мало спасающихся?» А Христос отвечал: «Подвизайтесь войти сквозь тесные врата, ибо, сказываю вам, многие поищут войти, и не возмогут (Лк. 13, 23-24).

* * *

«Скучает душа моя о Боге всегда и молится день и ночь», – как бы от лица всех святых написал Силуан Афонский. Мы, утомляющиеся от трехчасовых «всенощных бдений», не находящие и десяти минут для чтения молитвенного правила, – знаем ли что-то об этой ненасытимости богообщения? Святые скучали без Бога. А мы скучаем… с Богом.

С гаджетом мы отнюдь не скучаем. В окружении веселой компании с удовольствием проводим целые дни. Не скучаем на интересной работе, в занимательном путешествии, на концерте и в кино. Нам не скучно там, где скучали бы святые, и нас мало занимает то, что занимало их больше всего в жизни. Святые, будучи с Богом, скучали о Боге. Мы, почти не зная Бога, скучаем по отдыху от Него.

Да, мы стараемся убегать от «глубин сатанинских». Однако мы еще не знаем благодатной жажды Бога, потому что не разжигаем тот огонек богопознания, который тлеет в нашей душе.

Но именно туда, в «скучание о Боге всегда», как писал преподобный Силуан, – туда, к глубинам богообщения зовет нас каждое святое имя из церковного календаря, каждый воскресный день, каждый церковный праздник, каждая Литургия. Бесконечность Божества никогда не перестанет притягивать глубину человеческой души. «Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих» (Пс. 41, 8) – говорит об этом Писание. И человек рождается для того, чтобы отвечать на этот зов Божества.

Пусть святой Силуан помолится сегодня о том, чтобы бесконечность Божией любви мы всегда встречали ненасытимостью нашего сердца. И чтобы мы никогда не узнали, что стоит под страшными словами книги «Апокалипсис»: «глубины сатанинские»…

https://spzh.news/ru/istorija-i-kulytrua/65202-o-chem-skuchal-svyatoj-si...