Крест как безумие. Священник Филипп Парфёнов

Сейчас много говорят, что Церковь должна идти в ногу со временем. Это верно в том смысле, что христиане призваны говорить на одном и том же языке с любыми современниками, неверующими или иноверцами, используя доступный для всех языковой аппарат и при этом не отталкивая своим невежеством или дилетантизмом, в чем грешит так или иначе почти каждый из нас.

Тем не менее, остается один момент, в котором настоящий христианин никак не может быть полностью «современным» и соответствующим окружающему нехристианскому миру. Это именно тогда, когда он пытается идти путем Христа, беря свой крест.

Но что вообще значит «взять свой крест»? Примириться со своей судьбой, с обстоятельствами, которых ты не можешь изменить? Это верно лишь отчасти, но это было известно и до христианства, и с этой мыслью охотно согласятся все мудрые люди, независимо от своей веры.

Как пишет о. Константин Кравцов (лучшие строки, пожалуй, на данную тему, прочитанные мной за последние годы!), «Терпение, безусловно, необходимо и необходимо во всем, без него невозможен успех ни в каком деле, и первое, чему необходимо учиться…» Но призывая отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, Иисус говорит не только о самоотверженности и терпении в несении всего, что выпадет на твою долю. Ведь это, что называется, и ежику понятно, это обычная житейская, человеческая, слишком человеческая мудрость, если вообще может быть названа мудростью общеизвестная истина, с которой никто не спорит.

Но «Сын плотника» потому и говорил как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи, что, в отличие от них, не изрекал ожидаемых нравоучительных религиозно-патриотических сентенций, упакованных в эффектные «фигуры речи». Он вербовал последователей, которые придут на смену Ему после того, как Он будет взят от мира, был – прежде всего – лидером начатого им движения и лишь «по совместительству» – «учителем нравственности» (раввином); Его заявления переворачивали все с ног на голову, вызывали зачастую шок, а не «чувство глубокого удовлетворения».

Да, Иисус вербовал последователей, но каких? – фактически, смертников. Как пишет ап. Павел, «я думаю, что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти, потому что мы сделались позорищем для мира, для Ангелов и человеков» (1 Кор. 5, 9). И далее продолжает: «Мы безумны Христа ради…». Ибо, в самом деле, «мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев – соблазн (скандал), а для Еллинов – безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, – Христа, Божию силу и Божию премудрость» (1 Кор. 1, 23-24).

Но это безумие, тем не менее, однажды захватив пусть и ничтожную долю людей той средиземноморской цивилизации, повлияло необратимо уже на весь мир, немало встряхнув его. Но затем мир, почувствовав, что голыми запретами и внешней силой Христианство не одолеть, стал приспосабливать его под свои нужды текущего момента. И многие христиане стали охотно в этом приспособлении участвовать (ведь не все же время в оппозиции к властям жить, в условиях гонений!), сами весьма успешно приспосабливаясь под власть имущих и достигая «степеней известных», как, к примеру, Молчалин из комедии А.С. Грибоедова. И становясь вполне мудрыми и практичными с точки зрения мира сего.

Фактически в истории Церкви для христиан-«смертников», для христиан-«приговоренных» было два основных состояния жизни: 1) либо они подвергались гонениям со стороны внешнего языческого мира, когда светская власть ставила Церковь вне закона; 2) либо эти гонения в разных, более скрытых формах, осуществлялись уже внутри Церкви как вполне земной организации во время ее внешнего благополучия и сотрудничества (или даже сращивания) с государственной властью, со стороны своих же единоверцев.

Крест как безумие и поношение Христа ради, конечно же, никуда не исчезал и в странах, считавших себя традиционно христианскими! Поскольку одно дело – вероисповедание с социологической точки зрения у «рожденных по плоти», и совсем другое – сама живая вера, о которой судят по плодам, у «рожденных по духу», если использовать выражения апостола Павла. «Но как тогда рожденный по плоти гнал рожденного по духу, так и ныне» (Гал. 4, 29).

Для нашей нынешней российской ситуации явно подходит второй случай, хотя большую часть минувшего века преобладал первый. Но история наглядно показывает, что первый вариант может проэволюционировать во второй, как и наоборот. Наоборот – прежде всего потому, что сами христиане, сообразуясь с веком сим (см. Рим. 12, 2), становились безумными не в высшем, а самом заурядном смысле этого слова, причем не только с евангельской точки зрения, но и с позиции общечеловеческой морали. Теряя свою «соль», они были обречены на выброс, на попрание людям (Мф. 5, 13). Изгоняя или подавляя своих собратьев по вере, по политическим или иным сиюминутным соображениям, становясь сами гонителями, пусть даже без применения физической силы, а лишь только с использованием административного ресурса, они заведомо приближали свой крах, поскольку строили дома свои на песке.

Мы справедливо чтим память многих тысячновомучеников и исповедников российских, пострадавших после 1918 года на протяжении почти полувека, но как-то забываем о том, какой непростой и неоднозначный период истории русской Церкви этим гонениям предшествовал! И как показывает та же история, антицерковная и антиклерикальная волна не разбирала правых и виноватых. Те и другие гибли в общей мясорубке. Для тех, кто был прав и кто жил по духу – это было настоящим крестом, добровольным поношением и унижением вплоть до смерти. Безумием в глазах предусмотрительных и политически грамотных людей. Для остальных – вынужденным и скорее наложенным извне, когда массовая эмиграция оказывалась самым благополучным исходом из всех возможных.

Не рискуем ли мы, в таком случае, подчас слишком увлекаясь современностью и приспосабливаясь под нее, чтобы быть успешными, продвинутыми в карьере, бизнесе и прочем, при этом забывая о слабых и страдающих вокруг нас и сочетая с этим свое православие, однажды оказаться на новом витке исторической спирали, когда обстоятельства принудят выбрать: или внешний успех, или поношение Христово? Ведь если сами не хотим быть безумцами и неудачниками (как в последние годы говорят, «лузерами», «лохами» и т.д.) с точки зрения большинства, претендуя в то же время на звание христианина, то Бог иногда немного да помогает этому, подталкивая на данный путь…

У нас зачастую жалуются, что против Церкви идет информационная война, что в интернете распространяются разные порочащие сведения. Спору нет: когда есть прямая ложь, ее необходимо разоблачать. Но не слишком ли часто вместе с этим присутствует неуклюжее самооправдание, если в критике есть хотя бы доля правды? Ведь бывали времена куда более жесткие, что еще у многих на памяти… И может быть, еще будут?

У апостола Павла есть замечательные строки о Моисее, жившем за целых полторы тысячи лет до Христа: «Верою Моисей, придя в возраст, … лучше захотел страдать с народом Божиим, нежели иметь временное греховное наслаждение, и поношение Христово почел большим для себя богатством, нежели египетские сокровища, ибо он взирал на воздаяние» (Евр. 11, 25-26). Может, действительно уже пришли времена, о которых указывал Иисус – «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле» (Лк. 18, 8)? Или они никуда и не уходили, а сопутствовали всей земной церковной истории, исключая, быть может, лишь первые два поколения христиан? В любом случае слово о Кресте в Великий пост заставляет задуматься: кто я и где я, несмотря на свое внешнее положение и звание, священный сан и прочее. Христианин ли я по существу или еще и не начинал им быть?..

Источник: Православие  и мир