КРАСНЫЕ ЖЕРНОВА. ГОНЕНИЯ НА ЦЕРКОВЬ В УССР В ГОДЫ «БОЛЬШОГО ТЕРРОРА». Ч. 3

Механизм репрессий против Церкви в Украине в 1937–1938 гг. Продолжение. Начало здесь.

Нынешний год – юбилейный в процессе восстановления памяти и прославления православных священнослужителей и верующих, ставших жертвами или подвергшихся преследованиям в период государственного террора и незаконных репрессий, пиком которых стали 1937–1938 годы.  20 августа 2000 года Архиерейский собор Русской Православной Церкви прославил как известных, так и неизвестных нам мучеников и исповедников веры – «доныне миру не явленных, но ведомых Богу».

Тогда были прославлены 813 новомучеников и исповедников Российских, свидетельства о подвигах которых были получены из 35 епархий. Кроме того, в Собор новомучеников и исповедников Российских внесли для общецерковного почитания 112 лиц – ранее прославленных местночтимых мучеников и исповедников. Ныне Собор Новомучеников и Исповедников насчитывает сввше 1500 (с учетом Русской Зарубежной Православной Церковью – около 2000) за веру пострадавших – около 80% имен всех святых отечественного Православия...

Мы продолжаем рассказ о бесчеловечном  механизме массового беззакония, в жерновах которого оказались православное священством и миряне в годы Большого террора. Разумеется, гонения и целенаправленные преследования православных начались с 1921–1922 годов (без учета террора времен лихолетья 1917–1920 гг., на которые пришлись основные события Гражданской войны, многочисленных войн между национально-государственными образованиями, «красными» и «белыми», новыми государствами и повстанческими движениями не желавшими терпеть над собою никакой власти крестьян). Но с начала 1920-х преследования приобретают «концептуальный» характер и осуществляются на системно-государственной основе.

Учесть всех

В Советской Украине к 1926 г. насчитывалось 317 приходов Римо-католической церкви (116 тыс. прихожан, также служивших объектом активной оперативной разработки ГПУ), 1242 иудейские общины (434 тыс. верующих), лютеран – 38,4 тыс., евангельских христиан – 67,5 тыс. баптистов – 33, 2 тыс., адвентистов – 3,3 тыс., меннонитов – 42,8 тыс. В мистических сектах (скопцы, малеванцы, хлысты и др.) состояло свыше 64 тыс. человек. По оценке Секретного отдела ГПУ, всего в Украинской ССР к верующим относилось свыше 40,4% населения[1]. Классификатор оперучета органов ОГПУ СССР начала 1930-х гг.  значительно детализировал структуру поднадзорной «церковно-сектантской контрреволюции»:       

«Актив легальных религиозных группировок»: 

а) тихоновцы (каноническая РПЦ – авт.), в 1925 г. РПЦ имела в Украине 6453 прихода и 4 819 627 верующих;

б) обновленцы (к 1925 г. в УССР имели 1497 приходов и 921 тыс. адептов)[2];

в) собор епископов Украины[3],

г) католики, 

д) мусульмане.

«Нелегальные формирования  религиозников»:

Сектантство  легальное:   баптисты, меннониты; 

Сектантство нелегальное: иеговисты, молокане.

Автокефалы[4].

Но дело в том, что священослужители (служащие и особенно заштатные), активные миряне могли проходить по делам о репрессировании с другой «окраской», как принято было говорить у чекистов – по делам о повстанчестве, «монархическом подполье», сопротивлению коллективизации, реальным и сфабрикованным антисоветским группам, кружкам, как бывшие офицеры или националисты, «русские фашисты», как родственники ранее репрессированных, «вредители». Такой подход увеличивал число жертв среди православных, тем более, что органы госбезопаности проявляли все большую изоберетательность в фабрикации «гибридных» организаций.

«Иосифляне» как опытный полигон репрессий

Вплоть до 1927 г. попытки советских властей подчинить Православную церковь в целом заканчивались неудачей. Рубежом в этом плане явилась легализация Временного Патриаршего Священного синода при заместителе Патриаршего Местоблюстителя митрополите Сергии (Страгородском), потребовавшая значительных уступок. Изданная Синодом «Декларация 1927 г.» о лояльности церкви советской власти, допускавшая уход с позиций аполитичности, перемещения епископов по политическим мотивам и ряд подобных актов, создавала новые условия взаимоотношений патриаршей церкви с государством.

Такие компромиссы были негативно восприняты многими священнослужителями и мирянами. Возникшее в 1927 г. движение «непоминающих» (то есть не поминавших во время богослужения гражданских властей и митрополита Сергия) было достаточно широко распространено по стране. Всего первоначально насчитывалось более 40 архиереев, отказавшихся от административного подчинения заместителю Патриаршего Местоблюстителя. Однако большинство из них не было связано между собой. Центральное место занимала наиболее сильная и сплоченная иосифлянская группа, получившая свое название по имени руководителя – митрополита Ленинградского Иосифа (Петровых). Именно он ввел в начале 1928 г. для обозначения участников движения термин Истинно-Православная церковь.

Иосифляне пытались найти самостоятельный, альтернативный и к соглашательскому курсу официального руководства Московского патриархата, и к подпольному, тайному (катакомбному), путь развития Русской православной церкви в условиях утверждавшегося тоталитарного режима. Это был путь легальной или полулегальной оппозиции. Однако в условиях резко антирелигиозной бескомпромиссной политики советского правительства конца 1920–1930-х гг., движение теряло потенциальные шансы на успех, оказалось обречено на поражение и в конечном итоге сошло с исторической сцены. Середину 1940-х гг. можно считать его фактическим концом. В это время иосифляне теряют свою обособленность. Значительная часть из немногих выживших в лагерях известных деятелей движения во второй половине 1940-х гг. примирилась с Московским патриархатом. Другая же часть иосифлян, до конца оставшаяся непримиримой, полностью слилась с катакомбниками, составив в их среде особую традицию ИПЦ, которая прослеживается до 1980-х гг.[5].

Вскоре после опубликования «Декларации митрополита Сергия» по всей стране развернулся переход на нелегальное положение сотен приходов и монастырей. Помимо иосифлянского, в СССР возникли даниловский, мечевский и украинский уклоны «непоминающих». В украинскую группу входили в основном иерархи, проживавшие в Киевской и ближайших епархиях (пять-шесть человек), возглавлял их схиархиепископ Таврический Антоний (Абашидзе). Кроме того, существовали отдельные «непоминающие» архиереи, стоявшие вне этих уклонов. Так, значительное число священнослужителей являлось андреевцами или кирилловцами, то есть шло за архиепископом Андреем (Ухтомским) и митрополитом Казанским Кириллом (Смирновым).

Движение иосифлян еще в конце 1920-х гг. попало под оперативный контроль секретно-политических подразделений ОГПУ, а накопление информационных и следственных материалов быстро вылилось в их реализацию путем фабрикации следственных дел с использованием отработанного ранее механизма фабрикации политических дел по «церковной контрреволюции».

Важнейшим центром иосифлянского движения на Украине был Киев, где это движение возглавляла целая группа авторитетных пастырей: архимандрит Спиридон (Кисляков), протоиерей Димитрий Иванов, священник Анатолий Жураковский и др. Помимо четырех приходских общин города, к иосифлянам присоединились многие бывшие насельники уже закрытых к тому времени монастырей: Киево-Печерской лавры, Введенской, Фроловской и Покровской обителей. Это движение оказалось в основном разгромлено в 1931 г. в ходе массовых репрессий по делу Истинно-Православной церкви на Украине. 15 января в Киеве были арестованы все выявленные ОГПУ по делу «Всесоюзной контрреволюционной организации монархистов-церковников “Истинно-Православная церковь”» иосифлянские священники и некоторые представители монашества и мирян, а 14 декабря 1931 г. их приговорили к различным срокам заключения в концлагерь[6].

Всего делом по «Политическим и административным центрам Всесоюзной контрреволюционной организации монархистов-церковников “Истинно-Православная церковь”» было охвачено и осуждено в 1928–1931 гг. свыше 3000 человек, в т.ч. митрополит Ленинградский Иосиф (расстрелянный позднее в казахстанской ссылке 20 ноября 1937 г.), 11 епископов, 358 монахов, 243 священника и диакона, а также 416 «кулаков», 88 участников «белого движения», 74 торговца, 32 бывших полицейских, 27 представителей «антисоветской интеллигенции». Обвинительное заключение этого дела лично подписал председатель ОГПУ СССР Генрих Ягода 17 августа 1931 г. При этом в УССР находились «филиалы» организации в Харькове, Сумах, Одессе, Херсоне – всего до 50 ячеек под общим руководством епископа Павла (Кратирова)[7].

В 1930–1933 гг. по всему Советскому Союзу была также проведена кампания ликвидации широко распространившихся общин истинно-православных христиан и ряда других «церковно-монархических» групп. В частности, в августе 1930 г. Белгородский оперативный сектор ОГПУ совместно с украинскими коллегами «ликвидировал» разработку по «повстанческой, контрреволюционной, монархической краснодраконовского типа организации «самосвятцев» и «иоаннитов» (100 фигурантов). Раздутое чекистами «дело» охватывало и «Киевский центр». Контрразведка вела разработку «Черные пауки» на группу из 30 монахов «Скорбященского скита» на Зверинце в Киеве. Утверждалось, что именно в Киеве находится «центр контрреволюционной монархической повстанческой организации»[8].

Украинские «катакомбы»

В период с середины 1930 до февраля 1931 г. основной удар органов ОГПУ пришелся на «филиалы» Всесоюзного центра ИПЦ на Украине. К ним относились, по замыслу режиссеров дела, Киевская, Харьковская, Одесская, Днепропетровская группы:

– в Киевскую группу были отнесены Киев и область с пограничными районами, центром «филиала» являлся Киев, его руководителем был назван священник Димитрий Иванов, по области священник Борис Квасницкий и иеромонах Леонид (Рохлиц);

– в Харьковскую группу входили Харьковский, Бердянский, Кадиевский, Лебединский, Мариупольский, Попаснянский, Сталинский, Сумской и Славянский районы. Центром группы было село Гавриловка под Харьковом, связь с Киевом осуществлялась через иеромонаха Агапита (Жиденко);

– в Одесскую группу отнесли Зиновьевский, Александрийский, Николаевский, Херсонский, Полтавский районы и город Харьков. Руководителями группы объявили священника Григория Селецкого и иеромонаха Варсонофия (Юрченко);

– в Днепропетровскую группу чекисты включили Нижнемосковский, Криворожский и Ладыженский районы. Руководителем группы был назван епископ Иоасаф (Попов), поддерживающий постоянную связь как с епископом Павлом (Кратировым), так и с архиепископом Димитрием (Любимовым).

К следствию по делу «филиалов» ИПЦ привлекли двух епископов, 52 священника, 22 монашествующих и большое число активных мирян. По агентурной разработке «Черные пауки», сообщали в Москву, «органами ГПУ УССР раскрыта на территории Украины и ликвидирована в январе 1931 г. контрреволюционная организация Истинно-Православная церковь, ставившая своей конечной целью свержение советской власти путем вооруженного восстания в увязке с интервенцией».

В начале 1931 г. следствие по делу ячеек и групп «филиала» ИПЦ на Украине было завершено. В «Обвинительном заключении» подчеркивалось, что «ликвидированная контрреволюционная организация церковников ИПЦ охватила своими ячейками почти всю территорию Украины и находилась в тесной организационной связи с такими же контрреволюционными организациями в ряде городов и сел Союза, с Всесоюзной военно-офицерской организацией, а также с заграничными монархическими объединениями». 2 января 1932 г. арестованных приговорили: руководителей ячеек и «хатнических» групп к расстрелу с заменой на 10 лет концлагеря, рядовых участников – к 3–5 годам концлагеря или ссылки в Северный край.

«Церковная контрреволюция»

Особо следует отметить взрыв религиозной нетерпимости времен коллективизации. Трудности и сопротивление крестьян в ходе кампании хлебозаготовок лета-осени 1929 г. местные власти предпочитади списывать на сопротивление «кулацких элементов» и «реакционного духовенства». Церкви закрывали в нарушением даже имевшегося ограничительного законодательства. В ряде мест все это в совокупности приводило к вооруженным  столкновениям, локальным восстаниям, волынкам, физическом сопротивлению закрытию храмов. Центральная власть вынуждена была пойти на попятную, в регионы пошло письмо ЦК ВКП(б) «О тактичном подходе в деле закрытия церквей» (5 июня 1929 г.), где, поммо прочего, признавалося «издевательство над предметами культа»[9].

Определенные итоги борьбы с верующими подвел цикуляр ОГПУ «О состоянии и перспективах церквного движения и очередные задачи органов ОГПУ» (март 1930 г.). В нем формулировалась политическая установка для оперработников – «церковь – одно из звеньев контрреволцюции», но необходимо действовать осторожно, избегать столкновений с верующими при конфискации церковного имущества, превращения монастырей в сельхозартели. В первую очередь закрывать храмы «иосифлян», затем канонической «сергеевской» церкви, потом автокефальные, в последнюю очередь – обновленческие[10].

В репрессивной практике, тяготевшей к фабрикации «дел» о различных «контрреволюционных» организациях, утверждаются различные «креативные» штампы-иделогемы.  Срели них –  «церковно-монархическое подполье». При всей условности и искусственности этого термина, его содержание опиралось на действительно распространенные среди иосифлян монархическо-реставраторские и антисоветские взгляды, что относило участников общин ИПЦ к категории опасных политических противников власти удерживало статус одного из приоритетных объектов деятельности НКВД.

Сам термин «ЦМП» нес в себе и функции идеологемы, и стандартного обвинения в политических преступлениях. Образованный по приказу ОГПУ СССР от 5 марта 1931 г. № 95/54 Секретно-политический отдел (СПО, первое подобное подразделение появилось в ВЧК уже в феврале 1919 г.) и созданный по его подобию СПО ГПУ УССР включал 4-е отделение, именовавшееся, что симптоматично, «церковно-монархическим», поскольку к его функциям была отнесена оперативная работа как против религиозных конфессий, так и против сотрудников царской администрации и жандармерии, бывших аристократии, дворянства[11].

Сакраментальная статистика

Общее число жертв репрессий и преследований Православия рубежа 1920/1930-х годов  вряд ли возможно точно установить.Нередко приводят подсчеты сотрудников Свято-Тихоновского гуманитарного университета: в 1930–1932 гг. по «церковным» делам арестовали до 60 тыс. человек, из них 5000 расстреляли. Действительно, число подвергшихся гонениям радикально возрастает – вспомним «святую ночь» 18 февраля 1932 г. в Ленинграде, когда одновременно задержали практически все уцелевшее до того питерское монашество – около 500 человек, включая 50 членов Александро-Невского братства. 

Утверждается, что в 1928 феврале – 1930 гг. пострадало 197 архиеерев канонической РПЦ (видимо, речь может идти о различных притеснениях и репрессиях, включая аресты, админвысылки, увольнения, не говря уже о собственно преследованиях по политическим статьям). Приводится и такая статистика органов ОГПУ (со ссылкой на известного исследователя О.Мозохина и его книгу «Право на репрессии») –за период НЭПа арестовано 7649 «церковников», а за 1930-й год – 13354[12]. Видимо, речь идет о массовых задержаниях мирян –участников акцийй протеста против «перегибов» коллективизации, в защиту церквей, ведь в процесс «оперативного обеспечения» насильственной смены модели аграрного устройства входили и гонения на Церковь с целью морально-психологического состояния крестьянства, ускорения идеологической «перепрошивки» и форимрования «нового человека», лояльного к новому курсу.

Приведем статистику преследований по Украинской ССР. Согласно отчетам секретно-политического отдела ГПУ УССР:

в 1927 г. в республике арестовали 266 представителей духовенства разных конфессий и 37 сектантов, выслали из Украины по религиозной «окраске» 33 человека;

в 1928 г.: репрессировали 253 «служителя культа» (52 из них выслано), 84 вынудили подать заявления о лояльности к советской власти;
первая половина 1929 г. дала резкий всплеск гонений: 374 представителя духовенства и 389 сектантов арестовано, соответственно – 90 и 270 выслано из Украины, 88 дало обязательство находиться вне политической деятельности[13].

Дмитрий Веденеев, доктор исторических наук

Примечания:

1. Рубльова Н.  Невідома ділянка «антирелігійного фронту»: боротьба владних структур УССР проти римсько-католицької церкви, 1920-ті роки // З архівів ВУЧК–ГПУ–НКВД–КГБ. 1998. № 1–2. С. 228–243; ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 20. Д. 2006. Л. 83.
2. Центральный государственный архив общественных объединений Украины (ЦГАООУ). Ф. 1. Оп. 20. Д. 2318. Л. 4; Д. 2006. Л. 83; Жилюк С. «Нова церква». Обновленські ідеї і програми церковного реформування 20-х років ХХ ст. // Людина і світ. 2004. № 6. С. 44–48.
3. Инспирированное ГПУ Украины путем отделения от канонической РПЦ раскольническое течение агента спецслужбы «Кардинала» – лжемитрополита Феофила (Булдовского), и существовашее в 1925–1936 гг. («лубенский раскол»).  Приняло название «Братское объединение парафий Украинской автокефальной православной церкви». В 1937 г. в Луганске закрыли последний храм «лубенцев».
4. Подкур Р.Ю. Формування оперативного обліку «контрреволюційних елементів» у 1920-х – 1939 рр… С.38–39.
5. См.: Шкаровский М.В. Иосифлянство: течение в Русской православной церкви. СПб., 1999.
6. Шкаровский М.В. Иосифлянство: течение в Русской православной церкви. С. 90–97, 122–123.
7. Отраслевой государственный архив (ОГА) СБУ Ф. 13. Д. 1037. Л. 84–85; Д. 387. Л. 84–85; епископ Павел, сященномученик (Кратиров Павел Федорович, 1871–1932), с 1922 г. – епископ Старобельский, викарий Харьковской епархии. Резко выступил с осуждением курса митрополита Сергия (Страгородского) на лояльное отношение к советской власти. Окормлял «иосифлян» на Харьковщине и Киевщине. В январе 1932 г. осужден к 10 годам лишений свободы, но через три дня скончался от саркомы и плеврита.
8. ОГА СБУ Ф. 13. Д. 388. Л. 4–5, 134–135.
9. Одинцов М.И. Русская православная церковь накануне и в эпоху сталинского социализма. 1917–1953 гг. М.: Политическая энциклопедия, 2014. С. 190–191.
10. ОГА СБУ. Ф.13. Д. 383.
11. ОГА СБУ. Ф. 13. Д. 255. Л. 27–30.
12. Шкаровский М.В. Русская православная церковь в ХХ веке… С.121.
13. Політичний терор і тероризм в Україні. ХІХ – ХХ ст. Історичні нариси. К.: Наукова думка, 2002. С. 316.

https://pravlife.org/ru/content/krasnye-zhernova-goneniya-na-cerkov-v-us...