Как правильно молиться за усопших. Побудь хотя бы сорок дней христианином. О смертном грехе, и кто праведник. А. И. Осипов

Как правильно молиться за усопших

Если бы там невозможно было изменение духовного состояния души, то зачем было Церкви с самого начала своего существования молиться за усопших? А она постоянно поминает их и призывает к молитве всех верующих, научая, как правильно это делать. Особенно важна молитвенная помощь душе в первые 40 дней по кончине человека, что, конечно, совсем не означает ненужности или бесполезности молитвы в последующее время. Но какой она должна быть?

Отвечая на этот вопрос, необходимо сказать о двух совершенно разных пониманиях молитвы. Одно – искренняя, сердечная, покаянная молитва, совершаемая как индивидуально, так и соединённая с определёнными богослужениями. Другое – молитва, ограниченная лишь формой.

К великому сожалению, второе, как правило, преобладает в нашей реальной жизни. Происходит это по незнанию, по лености, по самооправданию. Молитвой часто называют не обращение к Богу – с вниманием, с благоговением и сокрушением сердца, а присутствие за богослужением, совершение его священнослужителями, чтение и пение слов молитвы без сути самой молитвы, в результате чего сами литургические формы остаются для человека пустыми, бездейственными словами. Очень важно помнить, что мы обманываем себя, когда довольствуемся одной словесной оболочкой молитвы без понуждения себя к самой молитве. Все знают, как можно, не молясь, лишь постоять в храме, послушать хор, помечтать, нагрешить в мыслях и с этим полным коробом возвратиться домой. Известен случай, когда Иван Грозный спросил однажды блаженного Василия, много ли народа в храме, тот ответил «двое», а храм был полон присутствующими. Оказывается, лишь два человека молились в нём, остальные только присутствовали. Это отношение к молитве обличил Господь: «Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня; но тщетно чтут меня, уча учениям, заповедям человеческим» (Мф. 15; 8).

Так вот, когда умирает человек, то очень часто его родные ограничиваются лишь внешней стороной поминовения: заказывают панихиды, сорокоусты, подают заупокойные записки, ставят свечи, передают деньги в монастыри, в храмы и т. д. И если много денег – так хоть во все монастыри и храмы, всем батюшкам и матушкам! Но если я сам при этом палец о палец не ударю, чтобы ради любимого (!), родного человека хотя бы чуть-чуть воздержаться от гнева, злословия, осуждения, чревоугодия и прочего, понудить себя к исповеди и причащению, к чтению слова Божия и Святых Отцов, к помощи нуждающимся, больным? Мы хотим без труда (над собой) вынуть рыбку из пруда, без малейшего подвига борьбы со своим ветхим человеком починить ветхость другого. И это называем поминовением усопшего, молитвой за него! Где-то кто-то вместо меня должен помолиться за усопшего. Но молятся ли там или только поминают? Очень откровенно и со скорбью отвечает на этот вопрос святитель Феофан: «Если никто не воздохнёт от души, то молебен протрещат, а молитвы о болящей не будет. То же и проскомидия, то же и обедня… Служащим молебен и на ум не приходит поболеть пред Господом душою о тех, коих поминают на молебне… Да и где им на всех «наболеться»?!» (Свт. Феофан. Собрание писем. Вып. 3. № 460. М., 1898. С. 102). Поэтому «сделать» что-то внешнее без малейшего внимания к своей душе, без молитвы – это типичное язычество. А что Писание говорит: «Ни жертвы, ни приношения, ни всесожжений, ни жертвы за грех, которые приносятся по закону (то есть внешне, официально), – Ты не восхотел и не благоизволил» (Евр. 10; 8). «Яко аще восхотел бы еси жертвы, дал бых убо, всесожжения не благоволиши. Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс. 50; 18, 19). То есть только при духе и сердце сокрушенном и смиренном Бог принимает наши жертвы, дары и поминовения, в противном случае Он не благоволит: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даёте десятину с мята, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять» (Мф. 23; 23). Видите, с какой угрозой предупреждает Господь: «Горе вам, лицемеры», если ограничиваетесь «десятиной», то есть одними внешними делами, а то оставляете, то есть чистотой своей души не занимаетесь. Всё внешнее хорошо только в том случае, когда не оставляется то. Что же есть то, чем можем помочь усопшему? Господь отвечает: суд – рассудительное, разумное, по Евангелию отношение, прежде всего, к своей духовной жизни; милость – великодушие к согрешающим, милосердие к нуждающимся, прощение обижающих; вера – личная праведная жизнь, личное покаяние, личная молитва.

В высшей степени насущный вопрос: как оказать помощь усопшему, как молиться за него? Протестанты, кстати, отвергли молитвы за усопших. Православная же Церковь с самого начала своего существования утверждает необходимость такой молитвы, утверждает, что состояние души, оказавшейся после смерти у узах демонов страстей, можно изменить. Ведь за кого призывает Церковь молиться? З святых? Нет, за грешников, которым, оказывается, наши молитвы могут помочь избавиться от страстного демона-мучителя. Каким образом? На это Господь прямо ответил ученикам, не сумевшим изгнать беса: «Сей же род изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17; 21). Этим Он открыл нам великую истину, сокровенную тайну: освобождение человека от рабства страстям и демонам требует не только молитвы,  но и поста, под которым подразумевается воздержание своих ненасытных страстных похотей души и тела, понуждение хотя бы к минимальному подвигу. Святой Исаак Сирин писал: «Всякая молитва, в которой не утруждалось тело и не скорбело сердце, вменяется за одно с недоношенным плодом чрева, потому что такая молитва не имеет в себе души» (Прп. Исаак Сирин.Слова подвижнические. Слово 11. М., 1858. С. 75). Но такой пост встречается редко – мало подвизающихся.

Потому и дар изгнания бесов давался Богом очень редким подвижникам, а вовсе не любому священнослужителю. Рукоположение не даёт ни дара чудотворений, ни, тем более, власти над бесами! Даже апостолы, пытавшиеся изгнать беса просто произнесением молитвы, потерпели, как видим из Евангелия, неудачу.

Подобное же, если не худшее, происходит с современными отчитывателями (заклинателями), которые, не победив своих страстей и не получив от Бога дара Духа Святого к изгнанию бесов, берут на себя смелость заниматься таким страшным делом, изображая из себя чудотворцев! Неужели не понятна столь простая истина, что только достигший бесстрастия, то есть изгнавший из себя бесов, способен без вреда для бесноватого и для самого себя вступить в борьбу с духами тьмы?! Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (V в.) гневно обличает неразумных заклинателей: «А кто желает повелевать нечистыми духами, или чудесно подавать здравие болящим, или являть перед народом какое-либо из данных знамений, тот хотя бы призывает имя Христово, но бывает чужд Христа, поелику, надменный гордостью, не следует Учителю смирения… Посему-то отцы наши никогда не называли тех монахов добрыми и свободными от заразы тщеславия, которые хотели слыть заклинателями» (Прп. Иоанн Кассиан Римлянин. Писания. М., 1892. С. 445). И он же: "Никто не должен быть прославлен за дары и чудеса Божии… Ибо весьма часто люди, развращённые умом и противники веры именем Господа изгоняют демонов и творят великие чудеса" (Там же. С. 444).

В Деяниях апостолов промыслительно рассказывается о таких заклинателях, которые тогда, как и теперь, дерзко рассчитывали силою слов молитв и имени Иисусова (как в магии) изгнать беса: «Но злой дух сказал в ответ: Иисуса знаю, и Паве мне известен, а вы кто? И бросился на них человек, в котором был злой дух, и одолев их, взял над ними такую силу, что они, нагие и избитые, выбежали из того дома. Это сделалось известно всем живущим в Ефесе Иудеями Эллинам, и напал страх на всех их» (Деян. 19; 15-17). Это –  серьёзнейшее предупреждение всем современным священнослужителям, занимающимся отчитыванием вопреки учению Святых Отцов и тысячелетней традиции Русской Церкви (См. подробнее: А. И. Осипов. Путь разума в поисках истины. Гл. 5. 4. Экзорцизм. М., 2004), и печальный пример того, как можно исказить молитву, пользуясь её словами и внешними формами, игнорируя важнейшие условия её совершения.

Но вернёмся к молитве за усопших.

Вот поразительный случай, который описывается в древнем житии святителя Григория Двоеслова, Папы Римского, который жил в VI веке, то есть до отпадения Западной Церкви. Он молился не за кого-либо, а за императора Траяна – одного из жестоких, по неведению, гонителей христиан и, в то же время,– из лучших по своей справедливости и заботе о бедных – правителей Римской империи. Святитель Григорий, тронутый одним из его поступков (Траян защитил бедную вдову, находившуюся в отчаянном положении), стал усиленно, с подвигом молиться за него. В результате ему было открыто, что молитва его принята. Как это понять? Ведь Траян не только не был крещён, но и был гонителем христиан. Но что слышим: «Пусть никто не удивляется, когда мы говорим, что он (Траян) был крещён, ибо без крещения никто не узрит Бога, а третий вид крещения – это крещение слезами» (Цит. По Иеромонах Серафим (Роуз). Душа после смерти. М., 1993. С. 173). Чьими же слезами? Святого Григория. Вот какова может быть сила молитвы, соединённой с постом! «Хотя это и редкий случай, – поясняет иеромонах Серафим (Роуз), – но он даёт надежду тем, чьи близкие умерли вне веры» (Там же). Кстати, святитель Марк Эфесский (ХV век), борец с католиками за Православие, ссылался на случай с Траяном как на факт, не вызывающий сомнений: «Некоторые из святых, молившихся не только за верных, но и за нечестивых, были услышаны и своими молитвами исхитили их от вечного мучения, как, например, первомученица Фекла – Фалконилу и божественный Григорий Двоеслов, как повествуется – царя Траяна» (Цит. По Архим. Амвросий (Погодин). Святой Марк Эфесский и Флорентийская уния. М., 1995. С. 61).

Побудь хотя бы сорок дней христианином

Особенно такая жертвенная молитва, соединённая с сердечным усилием и с отречением хотя бы от какого-то удовольствия, – нужна покойному в первые 40 дней. Поэтому, если кто, действительно, хочет помочь своему сыну, дочери, матери, мужу, жене, сестре, брату – тому, кого он искренне любит, то средство есть, оно в наших руках: отдай, человек, часть своей души, частицу своей привычной, духовно-пассивной жизни. Возьми на себя хотя бы маленький подвиг. Поживи эти 40 дней в посильном воздержании тела, воздержании чувств, воздержании мыслей, в понуждении себя к молитве, к чтению слова Божия. Постарайся примириться с врагами своими. Добро сделай ненавидящим тебя – по заповеди Божией. Поборись со своими страстями, постарайся никого не осуждать, никому не завидовать, не отвечать на зло злом, чаще исповедуйся и причащайся святых Христовых Таин. Очисти хотя немного свою душу, хоть на короткое время возьми себя в руки – ради дорогого тебе человека. Скажи себе: «Хотя бы эти 40 дней постараюсь быть христианином, постараюсь жить по-евангельски». Ведь друг познаётся в беде, а не за праздничным столом, и любовь обнаруживается самопожертвованием, делом, а не только заупокойными записочками. И чем усиленнее будешь работать над своей душой,  хотя бы только эти 40 дней, тем действеннее для усопшего будет твоя любовь к нему. Тогда твоя молитва к Богу и твои подаяния, твои записки и прочее принесут действительную пользу усопшему. Вот какая помощь нужна родному, близкому, любимому человеку.

Особая необходимость личной молитвы понятна и по другим причинам. Как правило, в храме, в силу хотя  большого количества поминовений, священнику молиться всей душой за каждого практически невозможно, и всё ограничивается  произнесением (вслух или про себя) имён усопших, выниманием частиц из просфор… Но молитву ничем нельзя заменить, и если при этом сам человек не молится, то какого плода мы ждём от такого поминовения.

Кроме того, «сей род изгоняется» не только молитвою, но и постом. Однако нетрудно понять, как редко можно найти такого человека (священника, монаха, мирянина), который бы, действительно, отрёкся от каких-то удобств, развлечений, удовольствий и даже просто от обычного течения своей жизни, чтобы совершать ради вашего усопшего молитву, усиленную подвигом. А ведь это одно из условий, при котором церковное поминовение приобретает силу. Ибо богослужебное поминовение – это не магическое действо, которое независимо от молитвенного участия священника и верующего принесёт спасительный плод «в силу совершённого действа» (ex opere operato) – как об этом соблазнительно учит католицизм и во что мы, православные, к сожалению, совсем не против верить. Святые Отцы единогласно утверждают, что Бог не может спасти человека без воли самого человека, без его духовного соучастия, поэтому, где нет нашей личной молитвы, нашего понуждения к жизни по евангельским заповедям, Он не может помочь нам – не может услышать той молитвы, которой нет. Вера в то, что при  поминовении усопшего главное – это вынимание частицы и произнесение имени за богослужением, а не соединённые с ними молитвы верующего и священнослужителя, является одним из самых распространённых и губительных заблуждений - губительных потому, что оставляет нас и наших усопших без Бога, без плода. Святитель Иоанн Златоуст писал: «…ни Крщение, ни отпущение грехов, ни приобщение Таин, ни Священная Трапеза, ни сподобление Тела, ни приобщение Крови, и ничто другое не может принести нам никакой пользы, если мы не станем вести жизнь честную, строгую и чуждую всякого греха» (Свт. Иоанн Златоуст. Сочинения. Т.3. Кн.1. П.6. Спб., 1897. С. 252-253).

В качестве примера правильного православного (в отличие от языческого) отношения к молитве за другого человека приведу такой случай. У одного московского священника дочь сломала ногу. И он, будучи человеком вполне воздержанным, тем не менее, принял такое решение: «Я больше не выпью ни глотка вина до тех пор, пока сломанная нога дочери не станет здоровой». Он свою молитву соединил с подвигом,  ограничил свою плоть, отнял от себя часть приятной жизни ради того, кого любил. Это было реальным проявлением любви, это была реальная жертва, которая, очищая его, принесла и ему, и его дочери свой богатый плод - не только телесный, но и – что несравненно больше – духовный.

Ещё раз хочется подчеркнуть, что только понуждая себя к жизни по заповедям, к молитве, мы, как писал прп. Антоний Великий, «вступаем в общение с Богом» и в меру этого духовного единения становимся способными оказать духовную помощь другому человеку. И чем чище наша душа, тем в большей степени может измениться состояние души усопшего, которая с нами и через нас соединяется с Богом там в той мере, в какой мы Ему приобщаемся здесь. Ибо в молитве происходит духовное единение душ человеческих. Но не просто единение, а единение в Боге. Поэтому нельзя верить глупым басням о том, что за кого-то нельзя молиться, будто бы это опасно. Молитва всегда полезна. Она привлекает милость Божию к самому молящемуся и, безусловно, приносит пользу усопшему. Великое благо найти и сомолитвенника, сподвижника, хотя бы в эти, самые ответственные, 40 дней.

О смертном грехе и кто праведник

Помните, когда Христос воскресил Четверодневного Лазаря и всем стало ясно, что Иисус Христос и есть обещанный Богом Мессия, какое решение вынес высший иудейский суд – Синедрион? Убить и Лазаря! Вот исторический пример сатанинского ожесточения против Истины, хулы на Духа Святого. Однако к этому состоянию человек приходит не просто, не вдруг.

 Можно подумать: вот какие злодеи еврейские фарисеи, книжники, священники, архиереи и первосвященники, распявшие Христа, – мы, христиане, такого бы не сделали. Но задумаемся, каким образом те стали «такими»? Это серьёзнейший вопрос, ответ на который для каждого верующего в высшей степени важно знать, чтобы ненароком и самому не оказаться среди тех.

Святооотеческое учение открывает нам духовный закон о «механизме», которым человек приходит к совершению смертного греха. Этот грех человек совершает не сразу. К нему он идёт постепенно, как бы незаметно, совершая произвольно, без насильственного принуждения страстью так называемые мелкие грехи. Но ими-то человек и показывает себя, что он избирает, к чему стремится. Многократное повторение мелких грехов постепенно разрушает совесть, развращает душу, обессиливает её и соединяет с демонами-мучителями, которые всё сильнее разжигают её страсти. Так вот, если человек не опомнится вовремя, не начнёт бороться с такими «мелочами», как греховные мысли, чувства, желания, – то беда неминуема. Он постепенно всё более порабощается, духовно ослабевает, становится способным к совершению грехов более тяжких, даже смертных, и может дойти до пределов безумия = прямого противления очевидной истине, бесспорной правде – хулы на Духа Святого.

Корни этой богопротивной хулы – в мечтательном развитии в себе чувства собственной праведности, или, как говорят Отцы, мнения о себе, дмения, высокоумия, которое приводит к окамененному нечувствию святости Божией и своей духовной нечистоты. Вспомним притчу о мытаре и фарисее – как фарисей хвалился перед Богом, сколько доброго и праведного он делает. Подобное состояние, когда человек, как кажется, живёт внешне праведно, исполняет церковные установления, присутствует за богослужениями (или совершает их), но не видит своей греховности, своей духовной грязи, очень близко к сатанизму. Такой человек даже при очевидных грехах никогда «не бывает виноват». Виноват другой,  другая,  другие – словом, все на свете, только не он. О таком ослеплённом состоянии очень хорошо сказал святитель Феофан (Говоров): «Сам дрянь дрянью, а всё твердит: несмь, якоже прочие человецы». «Я – хороший!» - вот, где тот злой корень, из которого вырастает страшный грех хулы на Духа Святого. Для такого «праведника» Христос-Спаситель – прямой укор совести, потому что он Его ненавидит. Он распял Христа две тысячи лет назад и продолжает распинать в своей душе в течение всей истории. Чего же ожидает от Бога этот «праведник»? Естественно, наград – земных и небесных, – поскольку спасать его уже не от чего. Потому и ждёт он наградителя анти-Христа. Так внешне истый христианин может оказаться богомерзким существом.

Эту гордыню лжеправедности прп. Макарий Великий уподобляет медной стене, стоящей между человеком и Богом. Мнение о своей праведности является, в конечном счёте, источником и всех бед человеческих. Недаром Марк Подвижник говорит, что «всё злое и скорбное приключается нам за возношение наше».

Каково же здравое состояние души? К кому Христос проявил своё благоволение, кого Он оправдал, кого поставил в пример? Очевидных грешников! Но каких? Тех, которые действительно увидели, что они грешники, и от всего сердца покаялись. Это осознание своей греховности, видение своего бессилия победить свои страсти, терзающие душу, и отсюда искреннее смирение и покаяние являются единственно надёжным средством против впадения в ту сатанинскую гордыню, которая привела православную, по меркам ветхого Закона, иудейскую иерархию к безумному восстанию против Бога. Это ли не урок и назидание всем нам, христианам, не сомневающимся в своей православности?

Почему нисходил Христос в ад в ту Великую Субботу, которую мы воспоминаем каждый год перед Воскресением Христовым? Церковь отвечает: чтобы вывести оттуда ветхозаветных праведников. Кто же они, эти праведники? Иногда звучит ответ, который, скорее, вводит в заблуждение, нежели объясняет. Говорят: праведники – это те, которые верили в пришествие Мессии-Спасителя и ожидали Его.  Простите, но ели это только внешняя, «умовая», как говорил святитель Феофан, вера, то она ничем не отличается от протестантской и ничего не может дать человеку. Не о такой праведности говорит Церковь.

Праведник – тот человек, который, живя по совести и заповедям, убеждается в гибельности своего духовного состояния, неспособности лишь своими силами искоренить терзающие душу страсти и потому необходимости помощи Божией. Праведник, – прежде всего, тот, кто видит свои духовные болезни и в смирении и покаянии обращается к последней надежде – Богу. Как в обычной жизни погибающий кричит «спасите», так и в духовной – только осознавший себя неизлечимо больным и бессильным взывает от всей души: «Господи, помилуй!» То есть праведник – тот, кто жаждет Спасителя для избавления от своих духовных недугов (зависти, гнева, властолюбия, высокоумия, сребролюбия…), а не о внешних бед и скорбей. Таковой – христианин по духу, независимо от того, в какое время жил, живёт и будет жить. Потому святой Иустин Философ, как и другие раннехристианские апологеты, называет «христианами до Христа» (Сочинения святого Иустина Философа и Мученика. Апология 1, 46. М., 1892. С. 77) ветхозаветных праведников всех народов.

Вот какое ожидание и какая вера в Спасителя есть свидетельство истинной непадательной праведности, открывающей человеку врата Царства Небесного. Ибо познавший нищету своего духа и силу спасающей любви Христовой уже во веки веков не отпадёт от Него, не повторит там греха Адама. Именно такое состояние души есть истинная праведность – важнейшая, если хотите, истина православного понимания духовной жизни. Здесь нет необходимости говорить о высоких ступенях святости – это отдельная и большая тема. Главное в том, что праведниками (и Ветхого, и Нового Завета) являются только те, которые приходили к такому осознанию, к такому чувству необходимости Бога-Спасителя, а не те, которые просто верили (или верят) в Его пришествие как в какой-то исторический факт и ждут от Него благ земных и небесных (кстати, совсем не зная, что это такое). Казнившие Христа тоже верили в пришествие Мессии, но верили лишь как в некое земное событие, которое принесёт им шалом, то есть все блага земли, – этим они глубоко исказили образ Мессии и самое существо своей религии. «И бесы веруют, и трепещут» (Иак. 2; 19), но остаются бесами, и такое, как видим, может случиться и с человеком.

Отсюда становится понятным, почему праведниками в христианстве являются покаявшиеся разбойник, мытарь, блудница.

Поэтому не будем судить о вечной участи ни одного человека: православного, неправославного, нехристианина и т. д. – ибо не знаем ни его духовного состояния, ни всех объективных обстоятельств его жизни. Мы должны знать и судить об истинности или ложности, то есть о спасительности или гибельности ой или иной веры, предлагаемого ею пути нравственной и духовной жизни, но не об одном человеке (и народе) не можем и не имеем права сказать, что он погиб. Только господь может произнести такой суд. А для каждого христианина остаётся лишь одно – молиться за ближнего (см.: Лк. 10; 29-37), живого или усопшего, независимо от его убеждений. Так, Духовный собор Троице-Сергиевой Лавры, высказывая своё осуждение католической экспансии на территории современной России, в то же время заявил: «Мы не можем брать на себя право судить, спасутся ли римо-католики или нет, или в какой мере действует благодать в Католической Церкви. Такого рода суд и ведение принадлежат одному Богу».

Христианская вера даёт возможность человеку уже здесь подготовиться к загробной жизни: своей борьбой с грехом, понуждением к исполнению заповедей Евангелия, покаянием освободить себе путь к Богу и избежать мытарств. Как писал авва Исайя Отшельник: «Какая же, думаешь, радость будет душе того, кто, начав работать Богу, успешно окончит это дело своё? При исходе его из мира сего, такое дело его сделает ему то, что с ним будут радоваться Ангелы, увидев, что он освободился от властей тьмы. Ибо когда изыдет душа из тела, ей сшествуют Ангелы; навстречу же ей выходят все силы тьмы, желая схватить её, и изыскивая, нет ли в ней чего ихнего. Тогда не Ангелы борются с ними, а дела, содеянные душою, ограждают её, как стеною, и охраняют её от них, чтоб не касались её. Когда дела её одержат победу, тогда Ангелы (идя) впереди её поют, пока не предстанет она Богу в радовании. В час тот забывает она о всяком деле мира сего и о сем труде своем» (Прп. Авва Исайя Отшельник. Слова. О радости, бывающей душе. М., 1888. С. 73-74).

Дай Бог, чтобы каждый из нас удостоился такого радования!   

Из книги "Посмертная жизнь". "Даниловский благовестник". М., 2008.