Иерусалимская Церковь – мать всех Церквей? Андрей Власов

Как относиться к утверждению Патриарха Иерусалимского Феофила III, что его Церковь является гарантом единства всего православного мира.

16 мая 2019 года Патриарх Святого Града Иерусалима и всея Палестины Феофил III принял делегацию Императорского православного палестинского общества (ИППО). В приветствии Иерусалимского Патриарха прозвучали слова, которые заслуживают внимания в свете событий, происходящих сегодня в православном мире. «Иерусалимская Церковь, которая является Матерью всех Церквей, является гарантом единства Православной Церкви».

Что может скрываться за этой вроде бы безобидной формулировкой?

ИППО проводила в Иерусалиме международный семинар руководителей своих региональных и зарубежных отделений и представительств. Он был посвящен 200-летию дипломатической поддержки русского присутствия на Ближнем Востоке.

Патриарх Феофил III сказал много приятных слов для делегации ИППО и разместил приветственную речь на официальном сайте Иерусалимского Патриархата. «Мы особенно признаем роль, которую Русская Православная Церковь играла на протяжении веков, особенно в Османский период, в поддержке Иерусалимской Церкви в политическом, дипломатическом и, конечно же, финансовом отношениях», – сказал Патриарх.

Все это правда. Неизвестно, как сложилась бы судьба Православных Церквей на Ближнем Востоке – а это древнейшие Константинопольская, Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская Церкви, – если бы не помощь Руси. Политическая, дипломатическая и финансовая. Во многом именно благодаря этой помощи древнейшие Церкви существуют до сих пор.

Но среди этих приятных слов прозвучала и фраза, которая должна насторожить: «Иерусалимская Церковь, которая является Матерью всех Церквей, является гарантом единства Православной Церкви».

Как известно, Матерью всех Церквей объявил себя Константинополь. Более того, Фанар заявил, что Православная Церковь как таковая не может существовать без Константинопольского патриархата. Заявил Фанар и о том, что именно этот патриархат является гарантом единства Православной Церкви. Что все Поместные Православные Церкви могут считаться таковыми лишь постольку, поскольку они находятся в общении с Константинопольским патриархатом.

И вот теперь Иерусалимский Патриархат заявляет то же самое. Насколько правомерны такие заявления? В комментариях под этими словами патриарха Феофила III многие выражают мнение, что исторически – да, полностью правомерны. Однако не все так просто.

«Иерусалимская Церковь, которая является Матерью всех Церквей, является гарантом единства Православной Церкви».

Патриарх Иерусалимский Феофил III

Безусловно, Церковь Христова, которая получила свое историческое бытие в сионской горнице в день схождения Святого Духа на апостолов, была равна иерусалимской общине. Причем даже не христиан (это название было усвоено впервые в общине Антиохийской), а просто учеников. Из Иерусалима апостолы вышли на проповедь во все концы земли. Иерусалимская община по своей нравственной высоте являла собой идеал христианской общины, который более не достигала ни одна община, нигде и никогда.

За разрешением недоуменных вопросов христиане первых десятилетий обращались именно к иерусалимской общине. В этом смысле вполне правомерным является утверждение, что Иерусалимская Церковь, а точнее первая иерусалимская апостольская община, является матерью всех Церквей. Однако нынешняя Иерусалимская Поместная Церковь имеет к первой апостольской иерусалимской общине отношение не прямое, а опосредованное.

Книга Деяний Апостольских дает нам некоторое представление о первой христианской общине. Этнически она состояла из евреев, которые условно делились на две группы: иудеев и эллинистов, причем под вторыми подразумеваются не греки, а евреи рассеяния, жившие в других странах и говорившие на греческом языке. Как исключение Священное Писание упоминает язычника Николая Антиохийца.

Несмотря на решение Апостолького Собора 49 г. о необязательности для обращающихся к христианству язычников соблюдения предписаний Закона Моисеева, сами члены иерусалимской общины соблюдали этот Закон достаточно скрупулезно. Указания христианского историка II века Егесиппа позволяют утверждать, что епископами Иерусалима последовательно были потомки родственников Господа Иисуса Христа по плоти, первым из которых был Иаков, брат Господень.

Во время Первого иудейского восстания против римлян (66-70 гг.) иерусалимские христиане бежали в городок Пеллу и благодаря этому смогли избегнуть ужасов осады Иерусалима и его последующего разорения. После 70 г. некоторые христиане вернулись в Иерусалим, и существование христианской общины в этом городе продолжилось. Однако ее влияние на другие общины, прежде всего в Риме, Александрии и Антиохии, практически прекратилось.

А вот во время Второго иудейского восстания под предводительством Бар-Кохбы (132-135 гг.) эта Иерусалимская христианская община была полностью уничтожена и прекратила свое существование. Причем удар по ней нанесли с двух сторон. Восставшие иудеи уничтожали членов общины как христиан, а римляне – как иудеев. Подавление восстания Бар-Кохбы римлянами было очень жестоким. Иерусалим был уничтожен до основания, а оставшееся в живых население было продано в рабство либо бежало. Римский император Адриан под страхом смертной казни запретил евреям не только проживать в Иерусалиме, но и приближаться к нему.

На месте разрушенного Иерусалима построили совершенно новый языческий город – Элию Капитолину. Его заселили ветеранами римских легионов и этническими греками. В Элии Капитолине не осталось ничего, связанного ни с прежней христианской общиной, ни вообще с историей Иерусалима, Палестины, иудейской культурой и традициями.

Церковный историк Евсевий Кесарийский указывает, что вскоре в Элии Капитолине вновь появилась христианская община, однако она была уже греческой по этническому составу и никак не связана с первой иерусалимской общиной. Роль этой общины и, соответственно, епископской кафедры была незначительной в течении нескольких столетий. Намного большую роль играла другая кафедра в Палестине – Кесарийская.

Возвышение Иерусалимской кафедры произошло уже в IV веке в эпоху императора святого Константина Великого. Это было связано с обретением царицей Еленой главных христианских святынь – Гроба Господня, Животворящего Креста и других – и с началом масштабного паломничества христиан к этим святыням.

В 451 г. постановлением IV Вселенского Собора Иерусалимской кафедре даровали статус патриархата, с подчинением ему христианских общин в Палестине. Однако учитывая разрыв первой христианской общины в Иерусалиме в 132-135 гг., а также незначительное политическое положение Иерусалима, Вселенский Собор определил Иерусалимской Церкви не первое место в диптихе, как, казалось бы, должно было быть, а только пятое, после Римской, Константинопольской, Александрийской и Антиохийской.

В результате арабского нашествия в VII веке христианство в Палестине вообще и Иерусалимский Патриархат в частности пришли в упадок. Еще больше он усилился после завоевания Палестины крестоносцами в 1099 г., когда латиняне захватывали православные храмы и переводили их в подчинение Ватикану. После завоевания Палестины турками в 1599 г. положение Иерусалимского Патриархата значительно улучшилось.

Что касается этнического состава Иерусалимской общины и ее предстоятелей, то, как мы уже говорили, с первой половины II века она была греческой. В эпоху арабского владычества община стала преимущественно арабской. А после последнего иерусалимского епископа-араба Дорофея II (XVI в.) и до наших дней в Иерусалимском Патриархате наблюдается такая картина: епископат и значительная часть духовенства – греки, а паства – преимущественно арабы.

Такое положение вещей вызывало и вызывает до сих пор множество конфликтов между паствой и епископатом. На сегодняшний день Иерусалимский Патриархат относится к условной группе греческих Поместных Церквей, которые в своей политике традиционно ориентируются на Константинополь.

Исходя из этого небольшого исторического экскурса, вопрос о том, будет ли исторически правильным называть сегодняшний Иерусалимский Патриархат матерью всех Церквей, пусть каждый решает на свое усмотрение. Да и не так важно, имеются или нет исторические основания признавать какой-либо Патриархат «Матерью всех Церквей», как вопрос, влечет ли за собой такое признание какие-либо привилегии для такого Патриархата в современной жизни Поместных Церквей.

Гораздо более важной и неоднозначной является претензия Патриарха Феофила III на то, что Иерусалимская Церковь «является гарантом православного единства».

Учение о единстве Церкви является одной из основополагающих догматических истин и входит в Никео-Цареградский Символ Веры: «Верую во Едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». Поэтому если мы начинаем говорить, что кто-то, какая-то Поместная Церковь – Иерусалимская, Константинопольская или еще какая-нибудь – является гарантом православного единства, логичным будет вопрос: а кто в таком случае будет являться гарантом учения о Пресвятой Троице или о воплощении Иисуса Христа?

Не так важно, есть ли исторические основания признавать какой-либо Патриархат «Матерью всех Церквей», как вопрос, влечет ли за собой такое признание какие-либо привилегии для такого Патриархата в современной жизни Поместных Церквей.

Следующим логическим шагом в подобных рассуждениях станет вопрос: а кто вообще является гарантом чистоты вероучения? Кто имеет в Церкви полномочия определять, где Истина, а где ее искажение? Этот вопрос встал еще много веков тому назад. И его по-разному решили  католичестве и Православии.

У латинян гарантом всего без исключения вероучения и нравоучения является римский понтифик. Именно он видимый и осязаемый критерий определения чистоты веры. Догмат о папской непогрешимости сформулирован у латинян следующим образом: «Определяем, что Римский епископ, когда говорит с кафедры, то есть когда, выполняя обязанности пастыря и учителя всех христиан, своей высшей апостольской властью определяет, какого учения в вопросах веры или нравственного поведения должна держаться вся Церковь, – в силу божеского содействия, обещанного ему в св. Петре, обладает тою же безошибочностью по делам веры и морали, какою по воле божественного Искупителя должна обладать Церковь Его, когда определяет учение, относящееся к вере или нравственному поведению, а посему таковые Римского епископа определения являются неподлежащими отмене сами по себе, а не по решению Церкви. Кто же, – да не допустит Бог! – дерзнет против сего нашего определения возражать, да будет анафема».

В Православии нет подобным образом четко сформулированного и зафиксированного догмата о том, кто является непогрешимым и, следовательно, может быть гарантом и хранителем вероучения и нравственности. Однако в Православии есть понимание того, что таковым хранителем и гарантом может быть только вся полнота Церкви Христовой. Только о Церкви сказано, что она есть «столп и утверждение Истины» (1Тим. 3, 15). Только Церкви Господь дал обетование о том, что «врата ада не одолеют Ее» (Мф. 16, 18).

Церковь не является каким-то видимым (точнее, не только видимым) и тем более единоличным институтом. Нет и четко определенной процедуры действий, следуя которой, Церковь может проявить свою безошибочность в определении догматов веры и охранении их от лжеучений. Нет ни четко определенного порядка созыва Вселенских Соборов, ни того, кто правомочен их созывать, ни того, сколько епископов должно в них участвовать от каждой Поместной Церкви, ни того, каким образом нужно определять этих делегатов на Собор. Нет процедуры воплощения в жизнь решений Собора. Нет исполнительного органа, который был бы за это ответственен, и т.д.

Но несмотря на все эти сложности, Церковь всегда осознавала саму себя единственным гарантом сохранения Истины. Вот как выражено это сознание в Послании Восточных Патриархов 1848 г. (полное название: «Окружное послание Единой, святой, Соборной и Апостольской Церкви ко всем Православным христианам»): «У нас ни патриархи, ни Соборы никогда не могли ввести что-нибудь новое, потому что хранитель благочестия (iperaspistis tis thriskias) у нас есть самое тело Церкви, т.е. самый народ, который всегда желает сохранить веру свою неизменною и согласною с верою отцев его».

Даже проведение Соборов далеко не всегда гарантирует истинность принятых на них решений. В истории Церкви неоднократно бывали случаи, когда Соборы, обладающие всеми признаками Вселенских, на самом деле являлись разбойничьими и признавались таковыми спустя более или менее продолжительное время.

Давайте представим ситуацию, в которой находились христиане, когда такой разбойничий Собор еще не был признан разбойничьим. Ведь сторонники такого лжесобора доказывали всем, что они правы и их якобы Вселенский Собор принял вот такие и такие решения, которым все должны подчиниться. Давайте представим, как тяжело православным было доказывать и отстаивать свое Православие в это время. Все эти проблемы и трудности как будто сами подталкивали христиан к довольно простому решению – установить, что какое-либо лицо или какой-либо коллегиальный орган в Церкви с четко определенными полномочиями и процедурой принятия решений будет видимым гарантом чистоты веро- и нравоучения.

В Православии есть понимание, что хранителем и гарантом вероучения и нравственности может быть только вся полнота Церкви Христовой.

Латиняне поддались подобному соблазну и с легкостью передали римскому папе такую функцию. Это очень просто и удобно – иметь видимого гаранта и переложить на него всю ответственность за принятие решений. Мы уже рассматривали более подробно вопрос об удобстве такого способа и о большом соблазне его принять.

Но православные всегда отвергали подобный соблазн и твердо отстаивали утверждение, что Церковь во всей своей полноте управляется Духом Святым, который Сам творит себе формы и процедуры. Не раз в истории Церкви решения Вселенских Соборов отвергали, чтобы потом они восторжествовали после десятилетий или даже столетий борьбы за чистоту Православия. Не раз в истории Церкви были случаи, когда Истину отстаивал всего один епископ. Например, Марк Ефесский на Ферраро-Флорентийском Соборе. Но в конечном итоге Истина побеждала. Святой Дух вел Церковь через, казалось бы, непреодолимые трудности и преграды, к Правде. Вел одному Ему ведомыми путями.

Признать существование видимого гаранта догматических истин означает отказаться от этого водительства Духа Святого. И уже второй вопрос, кого назначить таким «гарантом»: римского понтифика, Константинопольский патриархат, Иерусалимский или Русский.

Очень хочется думать, слова Иерусалимского Патриарха Феофила III о том, что Иерусалимский Патриархат «является гарантом единства Православной Церкви», – просто слова, которые не будут иметь никакого практического воплощения. В противном же случае претензии Иерусалимского Патриархата на то, что принадлежит всей полноте Церкви Христовой, должны быть отвергнуты, так же, как отвергаются и сегодняшние претензии Константинопольского патриархата на главенство в Церкви.

https://spzh.news/ru/zashhita-very/62348-ijerusalimskaja-cerkovy--maty-v...