Еще не конец истории. Худиев С. Л.

Поразительно хамский ролик 95-квартала не случайно вышел на фоне обысков в церквях и монастырях Украинской Православной Церкви. Обыски еще можно было интерпретировать в том смысле, который высказывал один украинский чиновник — нам, мол, все равно, в рясе или цивильном костюме выступает противник государства. Мы, мол, его преследуем не за рясу, а за политику.

Ролик внес ясность — именно за рясу. Именно за принадлежность к определенному вероисповедному сообществу. Причем в ролике выражалась не только ненависть к Украинской Православной Церкви — там была грубая хула на имя Божие, на Святую Троицу, на Господа нашего Иисуса Христа. Казалось бы, уж без этого можно было бы обойтись. Но нет, это почему-то сочли необходимым.

На первый взгляд, политика властей в отношении Церкви выглядит необъяснимо идиотской — какой смысл, в условиях напряженного военного противостояния, тратить время и силы на преследования крупнейшей религиозной общины страны?

Приведет ли это к дестабилизации внутренней обстановки (как предостерегала глава Государственной службы Украины по этнополитике и свободе совести Елена Богдан, ныне уволенная с этого поста) — неизвестно, но это может подорвать решимость многих членов УПЦ умирать за это государство. Тратить свою единственную жизнь на то, чтобы обеспечить этим гыгыкающим лицам лучшую позицию на переговорах, теперь выглядит особенно большой ошибкой.

Не секрет, что военные действия и связанные с ними бедствия настроили многих мирян и клириков УПЦ против России. Это было заметно, например, по публикациям в социальных сетях. У многих прихожане — или близкие прихожан — служат в ВСУ. Кто-то пошел добровольно, потому что верит в то, что это его долг, кого-то призвали насильно. Многие священники и епископы оказались увлечены общим настроением, горячо поддержали президента Зеленского, выступили с резким осуждением действий Москвы. Причем, по крайней мере, часть из них — не из-под палки, а вполне искренне.

Казалось бы, самым естественным со стороны киевских властей было бы с благодарностью отозваться на этот порыв, оставить прежние притеснения и принять Церковь с распростертыми объятиями.

Однако этот порыв наткнулся на самое грубое и хамское отвержение; людям, искренне желавшим проявить себя патриотами Украины, с издевательским хохотом дали сапогом в лицо.

Почему? Ведь в условиях острого противостояния власти обычно делают все, чтобы усилить свои позиции — ободрить сторонников, привлечь колеблющихся, создать картину национального единства. Даже такой свирепый гонитель Церкви, как Сталин, во время войны пошел на некоторое смягчение — не от перемены сердца, конечно, а понимая необходимость задействовать все доступные ресурсы.

Киевские власти пошли, напротив, на ужесточение своей антицерковной политики. Почему?

Конечно, мы не можем наверняка знать их мотивы. Соображение «ну не могут же люди быть такими идиотами» много раз показывало свою неосновательность. Могут. Еще как могут.

Но если искать за действиями украинских властей какую-то рациональность — возможно, не их собственную, а каких-то сил стоящих за ними — то, видимо, текущий ущерб, который они наносят собственным интересам, воспринимается как приемлемая плата за что-то другое. Что-то более важное.

Этим «более важным» может быть задача культурного переформатирования Украины, разрыва исторического преемства, носительницей которого неизбежно является Церковь. Политическая позиция, которую (искренне или нет) могут заявлять иерархи, не меняет Церкви как носительницы определенной культуры, где очень многое — язык богослужения, почитаемые святые, история — обозначает Церковь как носительницу культурной реальности, общей для всех восточных славян. Реальности, которая возникла задолго до появления Украины и Российской Федерации, и которая (если мир просуществует достаточно долго) переживет оба этих государства в их нынешнем виде.

Церковь — это то подлинное, что всегда мешает фальшивкам; поэтому любой идеологический проект (коммунистический, националистический или глобалистский) стремится ее уничтожить.

Церковь — это консервативное религиозное сообщество, которое неизбежно, в силу самой своей идентичности входит в конфликт с проектом нынешних западных элит, которые возвели причудливые и больные половые извращения в ранг государственной идеологии.

Поэтому уничтожение Церкви может быть для кого-то настолько важной и принципиальной задачей, что ради нее можно пойти на ослабление своих военно-политических позиций.

Хотя весь исторический опыт говорит о том, что эта задача нерешаема. Церковь пережила и княжеские междоусобицы, и монголов, и большевиков, и много чего еще.

Но нам важно самим осознавать это вечное измерение Церкви. То, что происходит сейчас, это еще не конец истории — острая фаза противостояния закончится так или иначе, и нам надо будет как-то выстраивать отношения с Украинской Православной Церковью. То дистанцирование от Москвы, которое демонстрирует руководство УПЦ, совершается под чудовищным давлением сложившихся обстоятельств — и нам стоит воздержаться от укоризненного суда. И чем меньше мы наговорим резких, обидных и несправедливых слов сейчас, тем легче нам будет потом. Нам стоит воспринимать скорби, которые ныне переносят православные Украины, с состраданием, пониманием и молитвой.

https://radonezh.ru/2022/12/22/eshche-ne-konec-istorii