Чума, изменившая цивилизацию

Руины Римского Форума. Фото: Unsplash/Nicole Reyes

Для кого-то из нас, а может, для большинства, главная задача в борьбе с  пандемией Covid-19 –  минимизация негативных последствий. Наша цель: выучить уроки и вернуться к обычной жизни чем раньше, тем лучше. Для других – это не просто катастрофа, которую надо пережить, а момент, который нельзя упустить, шанс изменить мир.

Второй подход ставит важный вопрос: как переосмыслить жизнь во всех ее аспектах: политических, образовательных, экзистенциальных, экологических, социальных и духовных? Задача не из простых.

Однако в истории есть похожие примеры – поворотные моменты в развитии цивилизаций. И катализатором таких изменений тоже стали изменения климата и эпидемия.

В третьем веке нашей эры христианство вышло из тени на сцену истории, став массовым феноменом. В 200 году н.э. было предположительно 100 тысяч христиан. К 300 году их могло стать уже три миллиона, а это значит, что в некоторых провинциях Римской Империи христиане составляли до 20% населения.

Но что послужило толчком к этой трансформации? И возможен ли подобный цивилизационный сдвиг сейчас?

Это сложный и спорный вопрос, на который нет легких ответов. Но я считаю, что об одном элементе можно говорить как о ключевом: христианство смогло изменить мир потому, что оно предложило новый смысл, новый ответ на вопрос «что значит быть человеком?». И этот новый ответ был понятен самым широким массам.

В своей блестящей книге «Судьба Рима: климат, болезни и конец империи» (2017) историк античности Кайл Харпер рассказывает, какие катастрофические последствия для римской системы имели климатические изменения и чума. Харпер собирает свидетельства и факты, показывающие, что не нравственное разложение, о котором писал автор «Истории упадка и разрушения Римской империи» Эдвард Гиббон, и не чрезмерная бюрократизация, о которой говорят более поздние историки, были ключевыми факторами в закате Рима.

Скорее можно говорить, что природа помешала человеческим амбициям. Солнечные циклы, извержения вулканов, смертельные поветрия и вирусы были агентами разрушения, именно они положили конец господству языческого Рима в Средиземноморье.

Но это лишь половина истории. Крах системы – это одно, а возрождение – совсем другое. И именно здесь сыграл свою роль гений христианства.

Одной из важных фигур в становлении христианства в III веке был Киприан, епископ Карфагена в 248-258 годах. Автор множества сочинений и талантливый оратор, Киприан уловил суть момента и рассуждал о ней, используя все имевшиеся в его арсенале риторические приемы.

Киприан видел, что ткань империи натянута до предела и вот-вот порвется. Угрозы, несшие за собой катастрофические последствия, нависали над империей со всех сторон. И в этом моменте слабости Киприан увидел новые возможности.

Он писал о «старости мира», опираясь на представления Галена и тогдашней медицины, которая считала старость человека результатом утраты тепла и жизненной силы. Получалось, что римская цивилизация одряхлела.

Империя утратила духовную витальность – императоры пытались скрыть это, демонстрируя свою власть. У нее иссякли идеи, как бы ее лидеры ни старались отвлечься от этого, устраивая зрелищные игры и сооружая грандиозные здания. В ее душе не было радости, и поэтому люди становились зависимы от ярких впечатлений и плотских утех. Поддерживая порядок и дисциплину, Рим опирался на закон, а не на дружбу, на армию, а не на преданность, на обязательное участие в ритуалах, а не на любовь к богам.

Киприан писал о сереющем небе, жаждущей земле и прекратившихся дождях. Исторические свидетельства показывают, что при жизни Киприана действительно произошли климатические изменения. Так, в 244-246 годах Нил разливался очень слабо или не разливался вообще, что привело к неурожаям в Египте – житнице Римской империи.

И, наконец, в империи бушевала эпидемия, вошедшая в историю под именем «Киприанова чума». По историческим описаниям болезни можно предположить, что она была вызвана филовирусом из семейства патогенов, к которому относится Эбола. Эпидемия началась в 249 году, распространилась на всю империю за два года и продолжалась около пятнадцати лет. В своем сочинении «О смертности» Киприан подробно описал страшные симптомы болезни. На пике эпидемии в Риме каждый день умирали по пять тысяч человек.

Эпидемия и неурожай вызвали гражданский и религиозный кризис. Харпер описывает, как императоры чеканили монеты с воззваниями к «Аполлону-целителю». В 249 году император Деций потребовал, чтобы все граждане совершили жертвоприношение – это был ответ империи на эпидемию. Некоторые христиане отказались участвовать и были обвинены в неповиновении императору и безответственности.

«Похоже, эпидемия и гонения ускорили распространение христианства», – пишет Харпер.

И тут мы возвращаемся к нашему вопросу: что же такого было в христианстве, что позволило Киприану и другим найти в этом историческом моменте тяжких страданий и смертельной опасности возможности для роста?

Стандартный ответ – нравственность. Проще говоря, христианам было не безразлично. В книге Родни Старка «Восход христианства» описано, как христиане оставались в пораженных чумой городах, откуда другие спасались бегством, и ухаживали за больными и умирающими. Эта помощь не только производила сильное впечатление, но имела и вполне осязаемый эффект: больные, которых мыли и регулярно поили, имели больше шансов выжить.

«Самое острое преимущество христианства – его неисчерпаемая способность, основываясь на этике жертвенной любви, создавать системы связей, подобные родственным, между совершенно чужими друг другу людьми», – пишет Харпер.

В контексте этой ремарки необходимо подчеркнуть один фактор, как мне кажется, определяющий. Именно на нем держится этика жертвенной любви, именно он делает ее практику возможной.

Я не думаю, что римляне были бессердечными зверями и им было наплевать на человеческие страдания. К примеру, Цицерон и другие авторы не одобряли насилие на гладиаторских играх. Забота о людях не была чем-то чуждым для римского мира. В 212 году император Каракалла даровал римское гражданство всем свободным гражданам империи, и это был далеко не тривиальный шаг: полностью изменились отношения между рабовладельцами и вольноотпущенниками, женщины начали претендовать на собственность. Империя превратилась в огромное социальное государство, бесплатно раздающее хлеб.

Христианство смогло начать экзистенциальную революцию. Критическое отличие в том, что оно смогло создавать связи между «совершенно чужими», по словам Харпера, людьми. Именно этот секретный ингредиент позволил христианству поймать момент и начать цивилизационные изменения.

Но что позволило этим новым связям формироваться? До этого, социальные связи были основаны либо на родстве, либо на гражданстве и местности. Христианство же предлагало нечто большее, чем узы родства и гражданственности, оно показывало, что человек теперь имеет доступ к самым глубоким слоям реальности.

Новаторство христианства в том, что оно прославляло жизнь одного человека – Иисуса из Назарета. Человечность Иисуса, а не место его рождения или общественный статус, стала исходной точкой для полного, непосредственного общения с Богом. Как пишет философ Ларри Зидентоп, христианство заложило онтологическую основу понятия индивидуума.

Новая индивидуальность основывалась на Боге, она позволяла людям творить дела добра к тем, с кем они не были связаны родством или гражданскими отношениями.  Христиане ощущали себя духовными братьями и сестрами, они были из «другой страны», нового этноса и нации.

Такие проповедники, как Павел, поняли, что Иисус провозвестил новый путь. Нужно было лишь откликнуться. Человек мог строить самосознание на понятиях выбора и свободы воли, а не судьбы и долга. «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского», – пишет Павел (Гал. 3:28)

Христианство предлагало свободу, основанную на самосознании, которое не стирало старые гражданские и религиозные различия, а просто перешагивало через них. Индивидуум получал возможность выйти за рамки культа и статуса через свою внутреннюю жизнь.

В результате в диспутах ранних христианских мыслителей возникают такие понятия, как свобода воли, индивидуальное сознание и воскресение. Новый индивидуум мог надеяться на реализацию, духовное тело и искупление грехов в загробной жизни, а не мрачного пребывания в «стране теней». Однако для того, чтобы надеяться на это в жизни будущей, нужно иметь сильное ощущение собственной индивидуальности в этом мире. Христианство смогло переписать старый нарратив, в котором лишь императоры и герои отличались какой-то индивидуальностью в социальном коллективе.

Конечно же, дальнейший путь христианства к культурному господству не был легким. Гонения императора Диоклетиана были жестокими, но во многом потому, что христианство уже стало силой, с которой приходилось считаться.

Когда после кризисов третьего века, при императоре Константине, христианство сначала стало неофициальной, а потом и официальной религией «новой империи», это произошло отчасти потому, что оно лучшим образом выражало чувства большинства людей. Людей привлекало христианское осознание человеческой индивидуальности. Какие бы другие причины ни побудили Константина принять новую веру, это был разумный шаг, благодаря которому его правление стало самым долгим из всех императоров Рима после Августа.

Для того, чтобы изменить мир и переосмыслить жизнь, недостаточно экономического упадка, экологической катастрофы, войны или эпидемии. Недостаточно и смены дизайна, ребрендинга, апгрейда и перепрограммирования системы.

Трансформация требует вдохновения, радикального видения – нового духа. Цивилизации меняются вместе с новым осознанием того, что значит быть человеком, с революцией сознания, с новым пониманием взаимоотношением человека с мирозданием, с природой и с божественным. Для этого должны возникнуть новые этносы, новая антропология и, может быть, новая религия.

Такие изменения возникают не часто и не всегда имеют продолжительный эффект. Но в эти недели стресса и месяцы нестабильности, которые мы сейчас переживаем, мы можем наблюдать за событиями и прислушиваться. Мы можем быть открыты. Конечно же, сами для себя мы не сможем придумать другого пути, кроме «возвращения к нормальной жизни». Но мы можем продолжать наблюдать, ждать знаков новых перемен и присоединяться к ним.

Марк Вернон

16 апреля 2020 г.

Перевод "Благовест-инфо"

Источник: Christian Today