9 пункт

В своем ответе мне уже приходилось замечать, что некоторые формулировки письма вызывают удивление, но последний пункт меня просто изумил.  Ибо только что указывалось "одобрение демократии" как отступление от чистоты веры, а теперь выставляется таким же отступлением - отсутствие демократизма в Церкви!

Вот как сам Преосвященнейший Диомид объясняет этот пункт в одном из своих интервью: "Поместный Собор нужен, потому что, действительно, получается, что мы, архиереи, узурпировали полноту власти, а народ, он дает нам свое право: как делегатов нас представляет, но сам-то народ своего мнения не высказывает".

Не случайно, что данный пункт поддержали такие люди, как, например, Максим Шевченко: "Это является изменением сути православного вероучения, передача всей власти только высшему клиру является абсолютно ясным католическим влиянием в православии..."

 

А некий монах Константин утверждает, что авторы письма "справедливо протестуют против беззаконного Устава-2000 и против грубейшего попрания самого принципа церковной соборности". Иные пишут, что указание Архиерейского собора как высшего органа управления есть "антиканоническое решение", другие же усмотрели в этом погрешение против слов девятого члена Символа веры - о "Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви".

 

Сам я вообще-то являюсь монархистом и полагаю, что для России и русских наилучшим государственным строем была бы монархия. Однако я терпимо отношусь и к другим вариантам общественного управления, в частности демократическому, о чем выше уже было достаточно сказано и доказано от Писания и святых отец.

 

Но вот с чем совершенно не позволяет мне мириться моя христианская совесть, так это любые посягательства на то, чтобы устроить демократию в Церкви, называя это хоть "принципом соборности", хоть любыми другими словесами.

 

Как говорил еще свт. Филарет Московский, "сильное движение управления от единства к народовластию неблагоприятно началам духовного управления и может обессилить апостольскую и церковную идею послушания..." ("Письмо к прот. А. Горскому от 10 апреля 1867 г.").

Прежде всего вспомним, что имеется в виду под словом "соборная" в девятом члене Символа веры. Употребленное здесь греческое слово kaqolikoV означает буквально "всебщий". Вот как его изъясняют святые отцы:

 

Свт. Кирилл Иерусалимский: "Церковь называется соборной, потому что находится во всей вселенной; в полноте преподает все то учение, которое должны знать люди; весь род человеческий приводит к истинной вере, повсеместно врачует и исцеляет все виды грехов; имеет в себе великое совершенство, являющееся в словах, делах и во всяких духовных формах" (Огласительные поучения, 18.23).

 

Свт. Филарет Московский: "Церковь называется Соборной, или, что то же самое, Кафолической, или Вселенской потому, что она не ограничивается никаким местом, временем или народом, но заключает в себе истинно верующих всех мест, времен и народов" ("Пространный Катехизис", 268).

 

Такой же ответ дает свт. Николай Сербский: "Потому что она не ограничивается ни местом, ни временем, ни народом, ни языком. Она обращается ко всему человечеству", а "еще и потому, что включает в себя все истины и все средства, необходимые для спасения каждой души человеческой на всем свете" ("Катехизис Восточной Православной Церкви", 2.1.9).

 

Прп. Иустин (Попович): "Православная Церковь по своей природе и по своему догматически неизменному составу епископальна и епископоцентрична... Церковь - Апостольская и Соборная только через епископов, как глав реальных единиц - епископий" ("По поводу созыва великого собора православной Церкви").

Итак, откуда же берется глаголемый "принцип соборности"? Какое отношение он имеет к "демократическому" участию мирян и священников в соборах Церкви? Ровным счетом никакого - как это яснейшим образом видно из самого текста Символа веры и его святоотеческих толкований.

А произрастает он от славянофилов XIX века, "которые нагрузили это слово дополнительным смыслом, вообще выходящим за границы богословия, включив его в контекст историософской, социологической, этнопсихологической тематики"[25]. Но прилагать его к идее демократизации Церкви стали и того позднее - в ХХ веке.

 

Епископ Григорий (Граббе) еще в бытность свою мирянином, в 1930 г. мог писать о понятии "соборность": "Встречающееся у малообразованных людей представление, будто в нем содержится мысль о праве мирян участвовать в церковном управлении (Соборах), конечно, совершило бы переворот в церковном строе, если бы не было очевидно нелепым"[26], однако вот, теперь оно встречается не только у малообразованных людей, так что приходится доказывать вещи, которые еще недавно представлялись очевидными.

 

Прежде всего совершенно антиканоничным является представление о необходимости участия мирян, диаконов и священников на церковных соборах с равными правами голоса, что и у архиереев.

19-е правило IV Вселенского Собора определяет, чтобы "согласно правилам святых отец, в каждой области епископы дважды в году собиралися воедино, где назначит епископ митрополии, и исправляли все, что откроется". 8-е правило Трулльского Собора изменило периодичность в созыве соборов, но не коснулось их состава: "(аще) предстоятели церквей не имеют возможности составляти соборы дважды в году, то разсуждено: всемерно быти собору вышереченных епископов единожды в лето". Тот же исключительно архиерейский состав собора предусмотрен в 6-м правиле VII Вселенского Собора, 40-м правиле Лаодикийского Собора, 14-м, 27-м, 87-м, 141-м и 142-м правилах Карфагенского Собора. Канонов, которые бы предусматривали участие в Соборах клириков и мирян, просто не существует.

 

Что же касается "прав мирян высказать свой голос на соборе", можно вспомнить 64-е правило VI Вселенского Собора: "Не подобает мирянину пред народом произносити слово или учити, и тако брати на себя учительское достоинство, но повиноватися преданному от Господа чину, отверзати ухо приявшим благодать учительского слова и от них поучатися Божественному. Ибо в единой Церкви разные чины сотворил Бог, по слову Апостола (1 Кор. XII), которое разъясняя, Григорий Богослов ясно показывает находящейся в них чин, глаголя: сей, братия, чин почтим, сей сохраним: сей да будет ухом, а тот языком: сей да учит, тот да учится... учащийся да будет в повиновении, раздающей да раздает с веселием, служащий да служит с усердием.

 

Да не будем все языком, аще и всего ближе сие, ни все Апостолами, ни все пророками, ни все истолкователями".   А против демократии в Церкви прямо направлены 12-е и 13-е правила Лаодикийского Собора, которые, по толкованию Матфея Властаря, "предоставляют право избрания епископов или пресвитеров - не черни, но суду митрополита и епископов его области" (Алфавитная Синтагма Х, 2). Власть архиерея в епархии по канонам должна быть вполне единоличная с ответственностью только перед Богом и собором собратьев по благодати. Никакого места для демократических, коллективных управительных учреждений не остается.

 

Так что "узурпация полноты власти" архиереями, как видим, восходит весьма глубоко, вплоть до святых отцов Вселенских Соборов, большинство которых происходило исключительно архиерейским составом - никто не заботился на них созывать "представителей мирян и клира", чтобы те "могли реализовать право высказать свое мнение".

 

Что же, неужто осмелятся и в отношении этого сказать, что отцы под "абсолютно ясным католическим влиянием" совершили "беззаконное", "антиканоническое" действо, "грубейшее попрание принципа соборности", и прочие безумные глаголы?

 

Также понятие "поместный собор" традиционно означало архиерейский собор всех епископов той или иной области ("места") - см., например, Карфагенские, Константинопольские соборы, Анкирский, Неокесарийский и другие. Обязательность участия в них клириков и мирян нигде не оговаривалась.

 

В том смысле, в каком о нем говорится теперь ("поместный собор как архиерейский собор + священство, диаконство и миряне"), такой собор впервые состоялся лишь в 1917 г. и только в Русской Православной Церкви. Однако и на нем по всем ключевым вопросам право голоса принадлежало исключительно архиереям.

Да, и в древности иногда принимали участие в соборах низшие клирики, монахи и миряне, но не как "полномочные делегаты", а как советники архиереев, или их представители, легаты. Таковы были, например, VII Вселенский собор и, по некоторым данным, I Вселенский собор. Однако нигде у отцов или в деяниях соборов не найдем мы такого странного мнения, что присутствие на них мирян будто бы наделяло эти соборы каким-то особым, более авторитетным статусом по сравнению с другими, чисто архиерейскими по составу Вселенскими соборами.

 

Более того, просматривая соборные деяния, мы увидим, что участие в соборах монахов и мирян отнюдь не всегда было благотворным. Так, на I Вселенском соборе описывают мирянина философа-арианина, упорно противящегося православным отцам, которого лишь свт. Спиридону Тримифунтскому удалось образумить. В качестве исключения на VI Вселенском соборе при одном из заседаний было разрешено выступить монаху Полихронию, который старался защитить монофелитство и обещал в подтверждение воскресить мертвого, а когда это не удалось, он все равно остался держаться ереси, за что и был предан анафеме. А сколь ужасен пример Эфесского Собора 449 г., когда монофизитствующие монахи-участники, едва заслышав выступления православных архиереев, кричали: "На костер Флавиана и Евсевия, сжечь их живьем! Рассечь надвое разделяющих Христа надвое!" Как видим, само по себе участие в церковных соборах монахов и мирян вовсе не является гарантом вероучительной чистоты, да и ныне мы, современные миряне, разве можем, положа руку на сердце, назвать себя эталоном веры и здравомыслия?

 

Так что идея о том, что будто бы "Поместный" собор с участием мирян и клириков главнее просто Архиерейского собора, совершенно антиканонична, и Архиерейский собор 2000 г. обсуждаемым изменением на самом деле лишь привел "Устав нашей Церкви" в большее соответствие с канонами. Сторонники противоположного мнения любят ссылаться на два документа.

 

Во-первых, слова Окружного Послания Восточных Патриархов 1848 г.: "У нас ни патриархи, ни соборы не могли ввести что-нибудь новое, потому что хранитель благочестия у нас есть Самое тело Церкви, т. е. самый народ, который всегда желает сохранить веру свою неизменную и согласною с верою отцов их".

А во-вторых, слова свт. Патриарха Тихона: "По учению Православной Церкви хранителем чистоты веры и отеческих Преданий являются не только предстоятель Церкви и не иерархи церковные только во всей своей совокупности, но все тело Церкви, а, следовательно, и верующий народ, которому также принадлежат известные права и голос в церковных делах. Предстоятель отдельной Православной Церкви - не римский папа, пользующийся неограниченной и беспредельной властью; он не может управлять народом Божиим тиранически, не спрашивая его согласия и не считаясь с его религиозной совестью, с его верованиями и традициями" (Заявление от 17.09.1924 г.).

 

Однако ни тот, ни другой отрывок ничего не говорят об участии мирян в "иерархическом управлении" Церковью, либо полновластном их участии на соборах! Хранителем благочестия и чистоты веры действительно является каждый христианин и вместе все верные христиане[27]. По действию Духа Божия это не раз в истории Церкви приводило к тому, что попытки части архиереев на соборах ввести ересь и утвердить унию натыкались на упорное игнорирование, отвержение клиром и мирянами, которые отказывались принимать ложные догматы, хотя в других случаях с радостью и послушанием принимали соборные изъяснения догматов истинных. Но делалось это всегда при соблюдении иерархического принципа устроения Церкви, каждым ее членом - в свою меру и на своем месте, без каких-либо народных революций или демократий.

 

Что до моего личного мнения, то Поместный собор с участием мирян, монашествующих, диаконов и священников мог бы принести пользу, уврачевав то непонимание, которое нередко имеется между архиереями и их паствой, проистекающее во многом из-за отсутствия полноценного общения между ними, целенаправленно разрушаемого в советские времена. Это печальное наследие коммунистического пленения привело к тому, что сейчас, по крайней мере, некоторые архиереи имеют довольно смутное представление о мыслях, настроениях и озабоченностях своей паствы, а для паствы архиереи стали чем-то далеким и заоблачным, почти выпали из церковной реальности простого мирянина. И не только миряне с монахами - бывают случаи, когда и священник годами не имеет возможности получить аудиенцию у своего правящего архиерея.

 

Совместная работа на Поместном соборе - разумеется, при условии, что право голоса будет лишь у архиереев и что он будет по статусу приравнен, а не поставлен над архиерейским собором, - могла бы реально преодолеть эту печальную удаленность друг от друга.

 

Собственно, и на современных архиерейских соборах не обходится без активного участия мирян и священников - многочисленных референтов-помощников владык. Полноценным участием это, конечно, не назовешь, однако ведь и участие мирян на Поместных Соборах 1988 г. и 1971 г. было скорее номинальным и весьма далеким от полноценного.

Также еще остаются во многом неясными принципы формирования участников такого собора.

 

Но независимо от их решения необходимо, как страшной заразы, избегать какой-либо даже тени "равноправия" или "демократии" в Церкви, ибо это ведет к тяжелейшим искажениям всей православной экклезиологии, что будет иметь весьма печальные последствия - не для Церкви Божией, конечно, а для тех, кто впадет в подобное заблуждение.

 

Ибо епископы управляют Церковью не от того, что узурпировали права мирян или попрали "принцип демократии" (сторонникам ее надо быть честными и не прикрываться заведомо некорректными словами о "соборности"), а потому что архиереям Самим Богом вверено это, им дана благодать на такое служение и с них спросится за то, как они его исполняли.

 

[25] протоиерей Владислав Цыпин. К вопросу о соборности и соборах // Община, XXI век. № 12(37) 2004. "Родоначальником своим в этом вопросе они считают А. С. Хомякова, но, по-нашему глубокому убеждению, для этого нет серьезных оснований. Хомяков защищал правильное понимание "соборности" от католического искажения и, очевидно, не предполагал, что его мнение может быть использовано "церковными демократами", которых при нем еще не было. Он поэтому не обезопасил вполне свои формулировки с этой стороны, тем не менее для ложного истолкования их нужно или непонимание всего мировоззрения Хомякова или... недобросовестность". На это указывают его слова: "Церковь... называется... соборною, потому что она принадлежит всему миру, а не какой-нибудь местности; потому что ею святится все человечество и вся земля, а не какой-нибудь народ или страна; потому что сущность ее состоит в согласии и в единстве духа и жизни всех ее членов, по всей земле признающих ее"... И в другом месте: "Народ не имел никакой власти в вопросах совести, общецерковного благочиния, догматического учения, церковного управления" (протопресвитер Георгий Граббе. Истинная соборность // "Церковь и Ея Учение в Жизни" Т. I. Монреаль, 1964. C. 102-123.).

 

[26] См. указанное в предыдущем комментарии сочинение ("Истинная соборность").

 

[27] Таковыми, по крайней мере, мы должны быть. Но, к большому сожалению, современная печальная реальность такова, что представления о вере подавляющего большинства церковного народа бывают весьма далеки от чистоты веры.