Молясь о здравии живых и о упокоении погибших, мы вспоминаем и о событии, произошедшем 121 год назад – крушении поезда императора Александра III…
17 (30) октября 1888 года в районе станции Борки в 49 верстах от Харькова произошла одна из самых серьезных железнодорожных катастроф того времени. На полном ходу сошел с рельсов царский поезд, в котором император Александр III с семьей возвращался в Петербург после отдыха в Крыму. Во время крушения на императора упала крыша вагона-ресторана, погиб лакей, подававший в минуту трагедии кофе царю. Серебряный портсигар в кармане царя сплющило в лепешку, лежавшая у его ног в момент катастрофы собака была убита.
Когда вагон стал разрушаться, нечеловеческим усилием Александр III приподнял рухнувший потолок, дав возможность женщинам и другие пострадавшим выбраться наружу, а затем помогал оказывать первую помощь раненым. Обсыпанные землей и обломками, из-под крыши вышли: император, императрица, наследник Цесаревич Николай Александрович — будущий последний российский император Николай II, великий князь Георгий Александрович, великая княжна Ксения Александровна, а вместе с ними и лица свиты, приглашенные к завтраку. Большинство лиц этого вагона отделалось легкими ушибами, ссадинами и царапинами. Вагон-ресторан был сброшен на левую сторону насыпи и полулежал на насыпи без колес, со сплюснутыми и разрушенными стенами; крыша его частично лежала на нижней раме.
Другой вагон, в котором находились царские дети, развернуло поперек пути и накренило над откосом. Сила удара была настолько мощной, что малолетний великий князь Михаил Александрович был отброшен на откос и затем изъят из обломков солдатом при помощи самого государя. Шестилетнюю великую княжну Ольгу спасла няня, успевшая вытолкнуть ее до того, как начали рушиться стены и потолок вагона
Вагон, в котором находились придворные служащие и буфетная прислуга, был полностью уничтожен, и все находившиеся в нем убиты наповал и найдены в обезображенном виде — 13 изуродованных трупов подняты с левой стороны насыпи среди щепы и мелких остатков этого вагона.
Во всем поезде, состоявшем из 15 вагонов, уцелели только те пять вагонов, которые были оборудованы новейшими автоматическими тормозами; остались целыми также и два паровоза. Всего пострадало при крушении 68 человек, из них 21 человек погиб. Знаменательно, что среди разрушений и обломков икона Спаса Нерукотворного, находившаяся в поезде, была найдена невредимой на прежнем месте.
Сразу после крушения Александр III, получивший сильное повреждение ноги, и Императрица Мария Феодоровна принялись оказывать помощь потерпевшим. Перед глазами людей предстала картина страшной железнодорожной катастрофы. По обе стороны насыпи валялись груды исковерканного металла, доски, под ногами скрипело битое стекло. Вдоль полотна метались растерянные люди, слышались стоны и плач. Мелкий дождь со снегом больно колол лицо, но люди, находившиеся в шоковом состоянии, не замечали холода. Видя всеобщую панику и растерянность, Царь принял на себя руководство спасательными работами. Несмотря на ужасную погоду (лил дождь с изморозью) и страшную слякоть, он сам распоряжался извлечением раненых из-под обломков разбитых вагонов. Солдатам охраны было приказано залпами стрелять в воздух – это эстафетой донесло сигнал бедствия до Харькова.
Весть о крушении императорского поезда быстро разнеслась по линии, и помощь спешила со всех сторон. Наконец появились военные медики с перевязочными средствами, пострадавшим начали оказывать первую помощь. Императрица с медицинским персоналом обходила раненых, всячески стараясь облегчить больным их страдания, несмотря на то, что у самой была повреждена рука выше локтя и что она осталась в одном платье. На плечи царицы накинули офицерскую шинель, в которой она и оказывала помощь. Пять часов, ни разу не повысив голоса, никого не упрекнув, не сделав замечания, государь отдавал приказания, организовывал работы, подбадривал раненых.
Только в сумерки, когда не осталось ни одного раненого, царская семья пересела во второй прибывший сюда царский поезд и отбыла назад на станцию Лозовую, где ночью был отслужен на самой станции, в зале третьего класса, благодарственный молебен за чудесное избавление царя и его семьи от смертельной опасности. Часа через два императорский поезд отбыл в Харьков для следования в Санкт-Петербург.
Тогда еще мало кто знал о последствиях этой аварии, которые в будущем сыграли роковую роль. В катастрофе Александр III получил серьезные ушибы почек. Постепенно опухоль привела к нефриту, сократившему годы его царствования. <…>
Расследование тайны рокового крушения в Борках было поручено знаменитому юристу А.Ф. Кони. Россия замерла в ожидании. Что это было – теракт? Покушение на императора? Попытка государственного переворота? В обществе стали ходить самые причудливые слухи по поводу крушения. И о террористах, и о некоем мальчике, принесшем в царский вагон бомбу под видом мороженого. Однако, проведя тщательное расследование дела, Анатолий Кони пришел к заключению о «преступном неисполнении всеми своего долга». Выяснилось, что участок пути Тарановка – Борки, на котором потерпел крушение царский поезд, еще летом того же, 1888-го, года был признан аварийным и машинистам рекомендовали тихую езду. Этот отрезок пути ввели в эксплуатацию всего за два года до крушения, но он изначально был уложен с нарушением правил. Строили второпях, шпалы клали бракованные, слабые. Обычные поезда дорога худо-бедно выдерживала, хотя мелкие аварии случались часто. Но тяжелый царский поезд на высокой по тем временам скорости 68 верст в час создал недопустимое боковое давление на рельсы.
Именно с момента катастрофы в Борках началась головокружительная карьера выдающегося русского экономиста-реформатора, дипломата и государственного деятеля С. Ю. Витте (1849–1915), бывшего в то время скромным чиновником управления Юго-Западных железных дорог. По приказу Витте на его дистанции царский поезд, был замедлен. Несмотря на возмущение Александра III, машинист подчинился не его приказу, а приказу своего начальника дистанции. Когда поезд перешел на следующую, уже не подчинявшуюся Витте, дистанцию, скорость была, естественно, повышена, что и привело к аварии. Царь запомнил имя непокорного начальника дистанции, и Витте вскоре был назначен министром путей сообщения, а впоследствии стал и премьер-министром.
А.Ф. Кони считал необходимым отдать под суд членов правления Курско-Харьковско-Азовской железной дороги за хищения и доведение дороги до опасного состояния. Однако Александр III, видя во всем Промысл Божий, издал милостивый манифест, своей волей закрыв дело о крушении. Через месяц после катастрофы Царь вспоминал: «Через что Господу угодно было нас провести, через какие испытания, моральные муки, страх, тоску, страшную грусть и, наконец, радость и благодарение Создателю за спасение всех дорогих сердцу, за спасение всего моего семейства, от мала до велика! Этот день никогда не изгладится из нашей памяти. Он был слишком страшен и слишком чудесен, потому что Христос желал доказать всей России, что Он и доныне творит еще чудеса и спасает от явной гибели верующих в Него и в Его великую милость».
Вскоре после катастрофы такую истинно христианскую «великую милость» царь проявил к одному из организаторов убийства императора Александра II народовольцу Л. А. Тихомирову, впоследствии покаявшемуся и написавшему фундаментальный труд в защиту монархии «Монархическая государственность».
Статья диакона Сергия Шалберова “СЕРДЦЕ ЦАРЯ — В РУКЕ ГОСПОДА…” опубликована в газете “Православный Санкт-Петербург”, 2008 г., приводится с сокращениями.