В конце прошедшего года меня пригласили в кабинет к одному весьма высокому начальнику, который, как мне сказали, проявил интерес к школе Щетинина и хотел узнать мое мнение. Во время беседы с этим государственным мужем, считающим себя православным, и даже восстанавливающим один древний монастырь, я с удивлением убедился, что он совершенно пленен Щетининым и щетининцами. Он побывал в щетининской школе в Текосе, впечатлился ей, и теперь считает ее чуть ли не единственным средством для достижения мира на Кавказе и, шире, для процветания России.