В детстве я слышал легенду о падении Вавилона. Я не ручаюсь за ее достоверность и даже за то, что правильно передаю по памяти. Но она имеет для меня особую ценность – как назидание, которое должны помнить наши современники.

Вавилон осадили персидско-мидийские войска под предводительством Кира. Великий город, названный «столицей мира», который еще недавно внушал ужас своим врагам, теперь стоял как одинокий утес среди волн бушующего моря. За его мощными стенами, похожими на плиты пирамид, расположился лагерь врагов. Вавилон был оставлен союзниками и вчерашними друзьями, которые примкнули к персам и ждали его падения, чтобы принять участие в дележе сокровищ вавилонских царей – как стая шакалов таится невдалеке от смертельно раненного льва, чтобы насытиться его трупом. Но осажденный город не думал сдаваться. Стены, по которым могли проехать одновременно четыре ряда колесниц, были неприступны для стенобитных орудий. Тараны с медными наконечниками отскакивали от них, как осы, пытающиеся ужалить каменное изваяние.

Светильник телу есть око: аще убо будет
око твое просто, все тело твое светло будет;
аще ли око твое лукаво будет,
все тело твое темно будет. Мф. 6, 22-23

Слова Господни суть истинный светильник нам на пути жизни - так и слова ныне чтенного Евангелия; только надобно тщательнее поразмыслить о них. Размыслим. Светильник телу есть око, говорит Господь, то есть око, или глаз, есть светильник для тела. Почему не сказано "очи", а око? Потому что здесь Господь разумеет не телесные очи, а око духовное, или сердце наше, которое управляет и телесными очами, и в два глаза видит предметы не вдвойне, а единичными. Итак, под оком разумеется сердце, в котором насаждена совесть, или внутренний закон, указывающий, что добро и что зло; потому и сказано "око", а не очи; под телом же разумеются вся внутренняя жизнь наша, помышления, желания, намерения, все дела наши, которые мы делаем в течение нашей земной жизни. Значит, смысл слов Спасителя будет такой: сердце, или совесть, есть светильник человеку на пути его жизни во всех помышлениях, желаниях, намерениях, словах - во всех делах его.

Спасе, спаси!

Стою на утрени и думаю: вот Ты пришел на землю… Зачем? Спасать. Кто Ты? Бог! Ты ли не сумеешь и не сможешь спасти, Бог Сый? Ты ли не будешь всемерно этого делать с нами даже и тогда, когда мы противимся, как неразумные, «бедные» дети?! Для того Ты и пришел. Сам пришел. «Твое бо есть еже миловати и cnacamu ны, Боже наш (заключительный возглас на утрени, после просительной ектеньи). А как – Твоего ведения дело. Я же вопию Тебе: «Cnace, спаси мя» (припев на заупокойном парастасе).